Таким образом, Алекс Ноузэл входит в дом Эдриана Холфилда – президента компании «Spranta». Он начинает работать в компании и посещать дом Холфилдов. Где между сестрой, спасённого Холфилда младшего, Эшли Холфилд и Алексом Ноузэлом возникает роман и вскоре они женятся. Через год, на свет появляется мой отец – Генри Ноузэл, ныне действующий президент компании «Spranta». –
Все переглянулись.
– В 1985 году, перед смертью, мой дед Алекс, рассказывает нам с отцом, что в России, у него была жена Антонина, в девичестве Парфёнова, и дочка Катя, которые погибли в Ярославле, осенью 41-го года. Он просит нас, разыскать место их захоронения, потому что, сам не может ехать в СССР, в котором его, как он полагает, считают изменником родины и могут арестовать.
– Так же он попросил нас положить на их могилу вот это, – Алекс протянул бабе Кате, маленький образок Богородицы. – Сказав, что больше передавать эту реликвию некому. –
Баба Катя сжала иконку в руке – Спасибо, Ляксей, – непонятно кого поблагодарила она. То ли своего отца, то ли своего сводного племянника. – Но это теперь вот чьё – с этими словами бабушка протянула внучке реликвию, веками передававшуюся по женской линии их рода. Дашка осторожно взяла её, спрятала в ладони, сложив их лодочкой, и поднесла к губам.
– Хотя в то время всё ещё были сложные отношения между Советским Союзом и США, – продолжил Алекс – нам удалось выяснить, что некая Антонина Алексеевна Новосёлова была похоронена на Туговой горе в Ярославле, 6 ноября 1941 года, но смущало, то обстоятельство, что ни там, ни где-нибудь поблизости, не была похоронена Екатерина Алексеевна Новосёлова. Время шло, а информации так и не поступало. Но видимо, всякому тайному уготовано, своё время, стать явным.
Ну, вот, пожалуй, и всё, что я могу вам рассказать. Осталось только найти крышку от бутылки и можно ехать домой – закончил Алекс свой рассказ.
– Да крышку-то я вам дам – вытаскивая из кармана фартука жёлтенькую крышечку, и кладя её на стол, проговорила баба Катя – А домой-та завсегда успеется. Тем более, считай, что ты дома. Этот сруб поставил твой дед, в аккурат перед войной. А как поставил, так сразу и привёл в него молодую жену. Жаль пожили не долго. Он, конечно местами переделанный да оббитый, но пять стен всё те же. Сносу нет. –
– Спасибо, тётушка. Нет, конечно, не сразу поеду. Вы меня ещё должны на Тугову гору отвезти – поблагодарил бабу Катю Алекс за гостеприимство. – И за крышку спасибо, только нам чуть-чуть, другая нужна… -
– Да она это – подал голос Егор. – Видите на ней две дырочки? Это крыса прокусила. А вот эти отпечатки – мои. Я же её зубами открывал. –
Иван достал планшет и забил код в форму на сайте акции.
– Ну, вот и всё. Можете Алекс, докладывать в «центр» об успешном окончании операции. Крышка, у её хозяина. Хозяин здесь.
Дело ясное!!!
– Неет, Иван Сергеевич, – замотала головой Дашка. – Вы же сами говорили, что если я бутылку кому-то из своих продам, у вас проблемы будут. –
Алекс поднял руку – Не возражаете Иван Сергеевич… -
– Давай, Алёш, на «ты»? – улыбнулся Иван.
– Давай – улыбнулся в ответ Алекс. – Я и сам хотел предложить ещё по дороге, да как-то не получилось. В общем, не возражаешь, если я за тебя отвечу.
– С удовольствием. –
– Вы, Даша, знали Егора, до того момента, как передали ему бутылку? –
– Да откуда? –
– Ну, вот и всё! Всё – по справедливости! А остальное я беру на себя. ОК? –
– С начальством не поспоришь! – серьёзно ответила Дашка.
– Теперь надеюсь всем всё понятно? –
– Ясное дело! – ответили неожиданно все хором.
7
В понедельник, на кладбище возле церкви хоронили отца Тихона. Гроб с утра стоял закрытый посреди храма. Анна смотрела на портрет и слёзы сами собой текли по её щекам. Иван, постоянно пытаясь поправить черную рюшь, окаймляющую крышку, вовремя спохватывался и, отводя руку, вздыхал, повторяя шёпотом – Эх, Игорёк, Игорёк. –
Дашка, суетилась между могилой и церковью, решая там и тут возникающие вопросы относительно: Чего? Куда? Когда? Егор помогал ей как мог.
Баба Катя, Клавдия и Михаил Иванович, присоединились к толпе сельчан и, о чём-то разговаривали в полголоса. День выдался солнечный. Большие пушистые облака, медленно проплывая по голубому-голубому небу, отражались в зеркале реки, у берега которой, покачивалась одинокая лодочка, оставшаяся без хозяина.
Когда позвали к отпеванию, народ потянулся отовсюду, и когда внутри храма уже не оставалось места, большая часть осталась на улице, заняв всё свободное пространство.