Она пропустила момент, когда им принесли блюда.
— Хватай, пока горячие, — посоветовал Ворон, откусив от своего блина большой кусок, — чего смотришь?
— О, задумалась, прости, — смутилась Васька, приступив к еде. Тесто таяло во рту.
— Когда отправимся обратно? Я так понимаю, что меня уже не спасти. А вот с Всеволодом нашим опасно быть. По крайней мере, неизвестно на чьей он стороне.
— Мой друг принесет карту. Я немного подумаю и поедем.
— А карта зачем? — удивилась та.
— В смысле зачем? Мирослава могла действовать логически и выбирать города по какому-то определенному маршруту. Может, она не все прокляла, а только то, что ей нужно.
— Умно. Да, ты прав.
Ворон не сомневался в своей правоте, поэтому закончил разговор и сосредоточился на еде.
Мирослав прибыл как только сумерки опустились на город. Держа под мышкой пожелтевшие рулоны бумаги, он помахал рукой. Жизнерадостность, вытекающая из всех щелей, только раздражала Ворона. Некогда было веселиться. Беда вон какая нависла над ними. Впустив к себе друга, парень с нетерпением потянулся за картой.
— Не, не, не, — Слава покачал головой, не намереваясь так быстро расставаться со своим трудом, — вначале расскажи зачем тебе она понадобилось. О, добрый вечер, — Василиса вздрогнула, когда внимание обратилось к ней, — тут еще и дамы. Эта та, про которую говорят?
— Ее зовут Василиса, — процедил Священник, — и да, это та, о которой говорят. Но она не опасна. Мы с ней вместе расследуем дело, давай карты сюда.
— Очень приятно, я Мирослав, но для тебя просто Слава, — Мирослав поцеловал ей руку, от чего Василиса едва не лишилась чувств, — какое дело? Колись давай, мне что из тебя теперь каждое слово вытаскивать?
— Слушай, мне некогда тут беседы беседовать.
— Не вижу, чтобы ты спешил.
Ворон застонал, закрыв лицо руками. Хотелось выть во всю глотку.
— Слава, давай я потом тебе все расскажу, хорошо? Мы завтра должны уехать.
— А праздник как же? Ну нет уж, давай так. Ты идешь на праздник со мной и свой девушкой, а я не спрашиваю у тебя о деле, которое ты расследуешь. Идет?
— Он ведь не отстанет? — спросила Вася. Ворон стиснул зубы, — тогда мы согласны.
Священник показал ей кулак, сдерживая ругательства. Василиса усмехнулась.
— Вот это я понимаю! Наши люди! Молодец, Василиса. Как ты его терпишь, угрюмого такого?
— Она не моя девушка!
— Конечно не твоя. Такая красотка не стала бы с тобой встречаться.
— Пошел вон! — беззлобно, но настойчиво выпалил Ворон и вытолкал его за дверь, вовремя успев схватить карту, — что за напасти такие! Сил нет! Зачем ты согласилась? Нам веселья не хватает? Ведьма разгуливает на свободе, а ты…
— А я добыла для нас карту. Тебе ведь она нужна?
Священник устало расстелил карту на полу, лег, опираясь на локти. Василиса присоединилась к нему.
— Золотоборск был первым городом, — он ткнул пальцем в отметку, — дальше идет дорога в деревню Всеволода, их не тронули. Значит пошла она на восток. Вот Мирный, дальше село Зеленое, потом Константинополь. Отправимся туда. По крайней мере Мирный нам точно покажет в правильном мы направлении или нет.
Вятко ходил вдоль кромки леса, засунув руки в карманы и дышал через рот, чтобы успокоиться. Он до сих пор не мог понять, почему вдруг ведьма стала частью их группы. Всеволод еще этот. Всех их сжечь. Стиснув в пальцах огниво, Ловящий с досадой понял, как долго уже не пускал его в ход. Чертова тварь.
Парень пнул камушек, потом еще один. Надо выпустить пар как можно скорей, иначе потеряет рассудок. Богдан говорил, что нужно на время взять перемирие. Но как его взять, если он всю сознательную жизнь безжалостно сжигал ведьм? Отрубал руки и ноги и сжигал. Без тени сожаления и совести. Только когда ведьмы корчились и кричали от боли, на душе становилось легко. Правда на время, но все же.
Сейчас ненависть сжимала грудь, не давая дышать. Вятко выругался и завернул в лес. Природа успокаивала. Лечь прямо в траву и лежать там.
Под ногами хрустели ветки.
Хрусть, хрусть.
Вятко прислушался и остановился.
Хрусть, хрусть.
Парень поднял увесистую ветвь. От животного получиться отбиться. Раздался вой, совсем близко. Вятко подпрыгнул, обернувшись.