— С чего бы ты мне мешал?
— Твоя идея идти на увеселительные мероприятия, не моя. Наряжайся и пошли. Потом еще дорога длинная, а мы так и не отдохнем нормально.
Василиса потупилась, заломила руки нервно. Хотела что-то сказать, но передумала. Быстро пригладила волосы и оттолкнув парня плечом, первая вышла из дома. Народа собралось немало и все вереницей шли к центру города по главной широкой улице. Крашеная ряженая молодежь радостно переговаривалась, собираясь в небольшие кучки. Ворон заметил, как другие парни с интересом поглядывают на Васю, но та, казалось, не обращала на них никакого внимания. Шла быстро, гордо вскинув голову. Волосы блестели от солнца, щеки залил румянец. Ворон едва поспевал за ней, чувствуя себя ужасно.
— Эй, красава, ты одна поди? Хочешь в пару со мной? — из толпы, откуда ни возьмись, вынырнул парнишка.
Василиса отпрянула.
— Не одна она. Со мной, — Священник подхватил девушку за локоть, прижимая к себе. Она удивленно заморгала.
На центральной площади уже собрались гусляры, настраивались на долгую работу гитаристы, кто-то притащил барабаны. Столы, поставленные в ряд, ломились от яств. Молодняк хватил яблоки с разрисованных золотом тарелок, хрустели и приплясывали.
— О, я думал ты струсишь! — Мирослав хлопнул друга по плечу, поклонился Василисе со всем почтением, — принесу нам вина. Оно очень вкусное, из сливы.
Ворон хотел возразить, но не успел, потому что Славы уже и след простыл. А потом прогремели первые аккорды гитары, вторили гусли радостно и все одновременно ожили, пускаясь в пляс. Толпа толкалась и выкрикивала, некоторые пели, да так громко, что закладывало уши. Василиса на какое-то время пропала из виду, заставив Священника заволноваться. А когда появилась, то отдала ему кубок с вином.
— Ты не…
Та пожала плечами и выпила. Одним глотком до дна. Кинув пустой кубок на землю, схватила его за руки и утянула в самое сердце плясок. Ворон отбивался как мог, тормозил, упираясь.
Что творит эта взбалмошная девчонка? Кем себя возомнила?
— Ты выпей, расслабься, — посоветовала Васька, блеснув глазами, — я бы на трезвую голову не решилась.
Ворону ничего не оставалось, как послушаться. Она оказалась права. Как только алкоголь ударил в голову, стало чуть полегче. Камень свалился с души. Василиса заманчиво крутила бедрами, попадая в такт мелодии и смеялась. На пару мгновений Ворон залюбовался ею, позволил вскружить себе голову. Схватил ее за талию. Она отрывисто дышала, грудь вздымалась под тесным корсетом. Ворон развернул Васю к себе, обхватил лицо руками и потянулся…За поцелуем? Он сам не знал, что делает. А главное, зачем. Но пухлые розовые губы так и манили, а горячее дыхание пробуждало желание.
Ворон осторожно коснулся губ. Они оказались мягкими и теплыми с привкусом сладкого вина. Василиса ахнула, прижалась к нему всем телом так тесно, что Священник задрожал. Вася зарылась пальцами в его волосы, массируя затылок. Целовала так, будто об этом и мечтала всегда.
Ворон застонал, мягко опустил ладони на талию, очертил идеальную форму бедра. Внутри полыхал огонь и желание. Внизу живота разлилось и запульсировало тепло. Хотелось прижаться еще сильней, еще жарче. Хотелось обладать этим податливым на ласки телом.
Потерявшийся рассудок вернулся внезапно, окатив, как ушат с холодной водой. Ворон отпрянул, зацепившись о кого-то и чуть не упал. Вася метнулась, чтобы подхватить, но тот выставил руки перед собой, покачав головой.
Он был ошарашен и смущен, а еще зол на себя за слабость. Нельзя, нельзя идти на поводу у желания.
Василиса разгоряченная от поцелуя смотрела на него во все глаза. А в них… В них уже виднелись слезы. Еще немного и станут на щеки капать.
— Мне нужно… Нужно уйти, — сдавленно проговорил Священник и со всех ног бросился бежать.
Подальше отсюда, подальше от грязных мыслей, которые только распалялись. Тело требовало разрядки, внезапное возбуждение ослабило дух и разум. Ворон понятия не имел, что делать. Остановившись возле небольшого озера, он упал на колени хватая в ладони воду и умывая лицо. Но вода никак не хотела смывать жар.
То, что чувствовала Варвара невозможно описать словами. Стоя в самой гуще танцующих, одурманенных музыкой и вином людей, она чувствовала себя чужой и одинокой. Глупо было плакать, поэтому она глубоко вдохнула и поспешила вслед за Вороном. Нельзя это так оставлять. Девушка не понимала, почему так хочет объясниться, узнать, что он чувствовал и чувствовал ли вообще. Куда он мог пойти? Туда, где никто не побеспокоит, где безлюдно.