— Кто мешает мне нанести их самому?
Город Мирный, весь резной и украшенный деревянными петухами по бокам широких ворот, ослепительно блистал при свете солнца. Лучи падали на ярко покрашенные крыши домов. Город благоухал и цвёл, пели птицы, изредка из-за стен можно было расслышать крики петухов, которых здесь держали скорей для декора или как домашних питомцев, чем для еды.
В череде мрачных событий, увидев столь нетронутую территорию показалось странным и удивительным. Ещё больше подозрительным, будто жители откупились от проклятья. Отдали жертву? Или работали с ведьмой заодно?
Ворон не решался слезать с лошади и стучать. Более того появилось стойкое желание развернуться и уехать куда подальше. Без оглядки и прямо сейчас. После ночи с тварями и рассказов Вяче, Мирный должен уже давно кишеть проклятыми.
Василиса спешилась первой, выжидающе глянув на парня. Тот скривился.
— Мы же посмотрели? Посмотрели. Можем ехать обратно к Мраку.
— Так погоди, а пообщаться?
— Уговора лезть в одиночку на город не было. Тем более чутье подсказывает мне, что такой нетронутый город может представлять большую опасность. Ты посмотри, какой он странный! Золотоборск пал, деревня близлежащая и то вся в набегах волков и теней.
Священника передёрнуло от воспоминаний. Крест, будто чувствуя его настроение, нагрелся в кармане. Ворон постарался не обращать на это внимание. Света в нем нет и не будет.
Василиса пожала плечами и постучала в ворота, громко крикнув:
— Эй! Встречайте гостей!
— Ты что творишь, дура! — прошипел Ворон.
В такие моменты, когда его опасения и слова не воспринимали всерьез, хотелось кричать и топать ногами. Топать, он, конечно, не стал, а вот крикнуть, крикнул. Ворон схватил ее за руку, оттаскивая от ворот, но мужчина, видимо дежурный на входе, уже открыл и смотрел на них с дружелюбной улыбкой.
УЛЫБКОЙ.
Ворона замутило. Тошнота подступила к горлу, поднимая желчь и отдавая горьким послевкусием. Снова улыбки. Снова что-то не так и общая безмятежная картинка — морок для отвода глаз. Василиса вырвала руку и улыбнулась в ответ, поправив русые волосы.
— Можем ли мы войти и поселиться в гостином дворе? Проезжали мимо, устали с дороги.
Крепкий широкоплечий мужчина, под два метра ростом и поджарым телом, внимательно их осмотрел. Дольше всего смотрел на Ворона, а потом махнул рукой, предлагая войти.
Внутри пахло теплом, едой и травами. Прямо сбоку и входа растянулись длинные торговые ряды, где горожане вывалили все, что имели: фрукты, овощи, сушеные травы для мазей и настоек. Чуть дальше можно было рассмотреть небольшие закутки с одеждой и обувью. Дома здесь пестрили разными яркими цветами и были не одноэтажными, как во многих городах, а доходили иногда и до трёх этажей. Прогресс шел на лицо. Главная дорога выложенная мелкой мозаикой, петляла между домами.
— Если захотите поесть, то таверна по третьей улице. Вон там, — он махнул рукой вперёд, где виднелись небольшие деревья, посаженные ровно в ряд, — там недалеко и гостевые домики есть. Не часто у нас, конечно, путники останавливаются.
— Почему? — спросила Василиса, в восторге осматриваясь по сторонам. Такой красоты она нигде не видела.
— Да в страшное время живём, — мужик хохотнул, — все в городах сидят, боятся выйти. Там говорят страшное что-то происходит. Люди пропадают, воет кто-то по ночам и ведьмы разгуливают.
Ворону смешно не было, да и делать вид, что он добродушно настроен не хотел.
— А вас будто это не коснулась.
Тот перестал улыбаться, подобрался и нервно принялся теребить бороду, иногда выдерживая темные кучерявые волоски. Ворон вскинул брови, ожидая ответа. Василиса предостерегающие коснулась его руки. Пальцы почти невесомо прошлись по коже, вызывая мурашки. Ворон выдохнул.
— У нас чародей в городе. — прошептал он.
— Какой еще чародей? — обмер Священник. Ему вдруг показалось, как тучи заслонили солнце, принося холод. Или это был озноб?
— Я не могу разглашать эту…эту информацию. Но мы под защитой и…
— Где он? Что вы сделали? — Ворон перестал дышать, сжимая руки в кулаки. Самые страшные мысли вот-вот должны были подтвердиться.
Мужчина зажмурился, искуплено замотав головой. Он до последнего сдерживал натиск, но когда Ворон, потеряв остатки самообладания, схватил его за грудки и поднял, указал в сторону. Василиса и Ворон посмотрели в указанную сторону. Сбоку стоял мужчина в странных бесформенных пестрых одеждах. Волосы у него были заплетены в мелкие косы. Больше всего из необычной внешности привлекали внимание красные глаза. Тонкие губы его дернулись не то в усмешке, не то в подобие улыбки. Священник сразу понял, кто перед ними и едва верил глазам.