Они не знали, что делать, когда Всеволод очнется. Не предполагали, как будут уговаривать его смириться с человеческой сущностью. Сможет ли он смириться?
— Зря мы это все, — пробормотал Ворон, — зря. Мы в один миг лишились мага крови и друга. Не думаю, что он решит продолжить с нами путь. Теперь для него это опасно. Ведьма сожрет его и не поперхнется.
— Ну я-то с вами, — возразил Вятко, — и Василиса вон, тоже.
Василиса при упоминании своего имени, вздрогнула, пролив чай на платье. Ворон подал ей полотенце.
— Да, но он не был ранее лишен магии.
— Я думаю, он поймет все, — возразил Мрак.
— А вы не думаете, что воскрешение не обернется боком? Для нас? — вдруг подала голос Варвара, прекратив колдовать, — мы вытянули его в мир живых насильно. Душа, если она есть, покалечена. Не будет ли он восприимчив к проклятию? Мирослава может воспользоваться и посеять в наших рядах смуту, завладев телом.
Мрак закрыл лицо руками. Варвара сама того не понимая сгустила краски, заставляя задуматься о плохом. Уж только куда хуже, понятно не было.
— Что ты предлагаешь?
— Оставить его здесь. В безопасности. С Боу.
— А он останется? — нервно усмехнулся Ворон.
— У него нет выбора. Либо мы рискуем оказаться в вещем сне Вятко, — Варвара резко встала, и, не удостоив их взглядом, пошла наверх.
Ловящий кашлянул, чувствуя, как к щекам прилил жар.
Всеволод не спал. Он лежал на спине и невидящим взглядом смотрел в потолок. Руки, сложенные на животе, слегка подрагивали. Варвара замерла на полпути, не решаясь зайти.
— Ловко ты меня, — улыбнулся тот, — уделала. Я даже не успел ничего понять. Оп, и сплю.
— Прости, я боялась, что ты причинишь себе вред, — Варя уставилась в пол.
— Заходи, — Сева чуть приподнялся.
Видеть белые глаза было непривычно и жутко. В нем ощущался холод и смерть. И это безразличие в голосе… Сева мертв. И будет мертвым все время, пока ходит по земле. Она знала, что возвращение к жизни никогда не проходит бесследно. Умерший, должен быть мертвым. Среди живых будет ему одно мучение.
— Ты так громко думаешь, что я готов поклясться, что слышу о чем мысли.
Варвара промолчала. В груди разрасталась черная ядовитая дыра, не дающая собраться с мыслями.
— Сева, ты лишился магии навсегда и теперь человек.
— Я понял.
— Из-за этого тебе лучше остаться здесь. И не идти с нами.
— А, то есть я стал бесполезен? — в голосе промелькнули нотки разочарования и боли, — я думал, мы друзья. А тут вот как… Пока маг, значит это выгодно.
— Нет, ты неправильно понял!
— Я все правильно понял, Варя.
— Ты опасен для ведьмы! Она может с легкостью подчинить тебя!
— Вятко и Васю тоже.
— Вот поэтому я не хочу, чтобы ты… Пострадал еще больше, — Варвара подалась вперед, схватила его за руку, сильно сжав пальцы. Они оказались ледяными, — ты достаточно сделал для нас. Жертвуя всем, даже жизнью. И для меня это высокая цена. Я не хочу, чтобы ты страдал. Останься тут, а потом мы вернемся.
— Нет. Я пойду с вами.
Варвара хотела возразить, но тот приложил палец к ее губам.
— Молчи.
Божена трудилась на кухне. Небо уже постепенно окрашивалось в красный, напоминая о скором закате. Есения и остальные девушки не показывались из своих комнат целый день, будто предчувствовали беду. Ведьма и сама чувствовала уколы беспокойства, и, проходя мимо комнаты Мирославы, подолгу прислушивалась. Но в спальне почти всегда было тихо. Но не была ли тишина обманчива?
Божена отгоняла от себя тревожные мысли и старалась как можно больше занять себя делами. Любыми. Поэтому по истечению недели их дом оказался вымыт до блеска. За уборкой она не зацикливалась на том, что ей сказала Мира.
Нет. Нельзя бросать все. Должен найтись выход. Женщина с силой сжала нож в руке, почувствовав боль. Лезвие безжалостно прорезало нежную кожу ладони. Смыв кровь, Божена наспех перемотала тряпкой рану и снова уставилась на умеренно варящийся суп.
Кто-то осторожно и неслышно зашел. Присутствие постороннего выдало лишь сдавленное дыхание, словно кто-то до этого очень сильно испугался. Божена обернулась, увидев бледную Есению. По щекам девушки катились слезы, нос покраснел. В горле встал тугой ком. Божена поняла-случилось что-то ужасное.
— Говори.
— Там… На пригорке…
— Кто? — голос совсем охрип.
— Мирослава она… Она…
Женщина громко выдохнула, бросила ложку на стол и выбежала на улицу. Стояла вечерняя прохлада и дул сильный ветер, не особо приятный, но женщина, одетая лишь в легкое льняное домашнее платье не заметила таких мелочей. Есения бежала следом, наступая на пятки. Кровь прилила к лицу, Божена задохнулась от скорости и замерла, увидев Мирославу, стоящую напротив обрыва.