Соседи по площадке не знали, что на это сказать, а Матильда закричала, всхлипывая:
— А то не сбываются, а то не сбываются?! — Она обратилась к Клобуковой: — Вот вы, Фаина Дормидонтовна, человек культурный, вот вы лекции читаете… А вот скажите, пожалуйста: как же это называется? Я сама была уверена, что вру, будто Тараскин в колонии сидел, а он ведь сам в этом признался! Я сначала думала, что вру, будто у нас во дворе все хулиганы невыносимые, а посмотрите, какие они, посмотрите! Я сначала только подумала, что Валя — это Альфред, а он и в самом деле Альфред! А мама меня вруньей обзывает, и еще веревкой дерется. — Матильда подняла голову и жалобно завыла: — У-ы-ы-ы-ы!
— Мария Даниловна, — сказал участковый, — а я к вам как раз насчет этого Альфреда.
— Господи! Какого еще Альфреда?
— Да вот поступили сведения, что у вас там какой-то Альфред сидит.
Вой Матильды оборвался, словно ее выключили.
— Где сидит? — спросила Мария Даниловна.
— У вас. В домоуправлении. Возьмите ключ. Не мешает взглянуть.
Мария Даниловна вошла в квартиру и тут же вернулась с ключом.
— Идемте!
Ребята, стоявшие ниже по лестнице, стараясь не топать, быстро покатились назад. За ними стали спускаться Иван Спиридонович с управдомом, а за ними все вышедшие на площадку, сгорающие от любопытства жильцы.
Валя, сидевший в унылом раздумье, вдруг услышал вопли Матильды и еще чьи-то крики. Женские голоса он принял за голоса мальчишек, но слов разобрать не смог из-за резонанса на лестнице. «Матильду бьют! Из-за меня!» — подумал он и уже без опаски подбежал к окну. Так и есть: перед окном никого не было, значит, все ушли в подъезд и расправляются там… Он распахнул обе рамы, забрался на подоконник и снова прислушался. Теперь доносился лишь жалобный вой Матильды. И вдруг этот вой оборвался, оборвался совершенно внезапно.
Неужели пристукнули?! Валя прыгнул с двухметровой высоты и с пистолетом в руке бросился к подъезду: «Плащ забыл… и фонарь…» — некстати мелькнуло у него в голове. Он ворвался в подъезд, взлетел по ступенькам на площадку первого этажа, обогнул шахту лифта, свернул направо к лестничному маршу и вдруг увидел, что на него бесшумно и торопливо надвигается сверху вся «банда» с испуганными или озабоченными лицами. (После вчерашнего собрания никому не хотелось попасться на глаза участковому и управдому.)
Валя поднял пистолет дулом к потолку, и в подъезде грохнули два оглушительных выстрела. Это Валя сделал не сгоряча, а сознательно, чтобы привлечь внимание взрослых. В следующий момент он направил пистолет на «банду».
— Руки!
Но никто не поднял рук — так все растерялись. И тут Валя увидел, что к нему спускается высокий немолодой милиционер, спускается медленно, прижимаясь спиной к стене и не сводя глаз с пистолета. Валя опустил руку, державшую пистолет, и милиционер одним прыжком очутился перед ним.
— Отдай оружие! — сказал он спокойно.
— Он ведь игрушечный, — ответил Валя, отдавая пистолет.
Иван Спиридонович взвесил пистолет на руке и улыбнулся.
— Здорово сделано! — заметил он.
Леша просмотрел в кинотеатре довольно скучный фильм и теперь возвращался, предвкушая эффект, который он произведет. О том, что бабушка его спросит, почему он явился без Вали, о том, что ему придется показать телеграмму о болезни Рыжова, он сейчас думать не хотел. Тараскин думал лишь о том, что во дворе его наверняка спросят, куда делся Валя, а он ответит с холодной усмешкой: «А вам что за дело? Куда надо — туда и делся».
Но, войдя во двор, он почувствовал разочарование. Кроме нескольких взрослых прохожих, здесь никого не было. Никого не было, кто бы содрогнулся, услышав его леденящий душу ответ. Леша побрел домой, утешая себя мыслью, что он и завтра может произвести такое впечатление.
Вдруг хлопнули два выстрела. Леша остановился, стал оглядываться. Похоже, стреляли в подъезде Матильды, мимо которого он только что прошел. Леша прислушался. Теперь оттуда доносился гул возбужденных голосов. Леша подбежал к подъезду, вошел в него и увидел такую картину: пятью ступеньками выше, на площадке первого этажа, стоял его Валька, а перед ним знакомый всем участковый, держа на ладони пистолет.
— Только вы мне его верните, пожалуйста, — сказал участковому Валя. — Я его на время у одного мальчика взял.
— Вернем, когда разберемся, — ответил Иван Спиридонович.
К двери домоуправления подошла Мария Даниловна и стала ее отпирать. Людей — детей и взрослых — было на площадке так много, что ей пришлось сказать, прежде чем потянуть на себя створку двери: