- Ребята! Вас, значит, пятеро? А где ваши дружки? Вы где сами-то живете?
- В доме восемнадцать, - не подумав, ответил Федя, и это дядю Колю обрадовало.
- Во-во! Это в самый раз! Я сам аккурат недалеко живу, я там место знаю. Пошлите-ка, пошлите-ка, пошлите-ка!.. - И он, уже не оглядываясь по сторонам, устремился к дому номер восемнадцать.
Красилины могли бы просто удрать от него, но вовремя об этом не догадались и, удрученные, последовали за ним.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Степа и Шурик слышали разговор Матильды с Олей и Мишей и теперь с нетерпением ждали возвращения последних: ведь Матильда обещала рассказать, за что Леша угодил в колонию. Мальчишкам казалось, что прошел уже час, но Закатова и Огурцов отсутствовали недолго и появились во дворе почти одновременно. Миша не проявлял ни малейшего желания говорить о Тараскине, но Оля тут же подозвала Матильду и сказала, как будто разговор их не прерывался:
- Ну так что, значит, с Тараскиным?
Шурик со Степкой подошли насколько возможно ближе, боясь, что старшие их шуганут, а Матильда начала свой рассказ не очень уверенно, потому что история Тараскина еще не полностью сложилась у нее в голове.
- Ну, значит, так... Ну, в общем, таким образом... Ну, короче говоря, получилось, значит, такое дело. - Тут Матильда наконец раскачалась, и ее повествование потекло довольно гладко. - Когда-то Леша Тараскин был мальчик как мальчик: учился на одни пятерки и по дисциплине у него было все в порядке... Но у Леши с самого детства была подруга. Эта... Тамарой ее зовут. Они жили почти что в одном доме, всегда вместе играли, вместе в садик ходили, вместе в школу пошли... Ну, сначала это у них была... просто так, детская дружба, но когда Леша перешел в шестой класс, он понял: это всерьез! И он, значит, признался во всем Маргарите.
- Кому? - спросил Миша.
- Тамаре, я хотела сказать. И они поклялись друг другу, что, когда им исполнится восемнадцать лет, чтобы, значит... чтобы значит, пожениться...
Возникла небольшая пауза. Миша недоверчиво улыбался, но Оля смотрела на Матильду серьезно.
- Ну а дальше?
- Ну а дальше... - Матильда грустно вздохнула. - Дальше, значит, обычная история. Появился в классе новый ученик. Как его по имени? Вспомнила: Альфред его зовут. Сын обеспеченных родителей, отец какой-то там профессор, на собственной "Волге" каждое утро Альфреда в школу привозит... А кто у Тараскина родители? Простые геологи, ни дачи у них, ничего... И вот Леша стал замечать: Тамара все больше с этим Альфредом, с этим Альфредом, с этим Альфредом... Тараскин, конечно, из гордости вида не подает, но ужасно переживает... Забросил учебу, стал хулиганить, курить, даже пить с горя...
Матильда опять немножко передохнула. Миша по-прежнему иронически улыбался, а Оля нетерпеливо спросила:
- Ну а Тамара что?
Матильда возмущенно помотала головой.
- А эта Тамара... Ей прямо как вожжа под хвост! Альфред за ней заходит, иногда даже на папиной машине с шофером заезжает... Всякие там кино, всякие там концерты, всякие там вечеринки и все такое... Ну, и вот!.. - Матильда сделала долгую паузу, и лицо ее приняло очень значительное выражение. - Ну, и вот! Наступает у Тамары день рождения. Лешу всегда на день рождения приглашали, а теперь - нет. А Леша уже подарок купил и еще букет цветов... Он ждет, а его не приглашают... Теперь Матильда смотрела только на Олю широко раскрытыми глазами. Голос ее зазвенел, сердце забилось чаще, и вообще вся она содрогнулась в предвидении ужасной сцены, которую ей предстояло описать. - И вот, значит, у Тамары вечер в разгаре, магнитофоны всякие, радиолы, дискотеки, танцы... И вдруг раздается звонок. Входит Тараскин. Тут, значит, гробовая тишина и все такое, а он молча подходит к Тамаре и вручает ей букет. "Это тебе, говорит, а вот это - тоже тебе!" И, значит, Тамару ножом...
- Насмерть? - тихо спросила Оля.
Матильда немножко подумала и решила Тамару спасти:
- Нет. Нож чуть-чуть до сердца не достал.
Потрясенные слушатели долго в молчании смотрели на Матильду. Потом Оля сказала Мише, чуть улыбаясь:
- Интересно! Значит, еще не перевелись романтики, способные убить за неверность.
- Психопат твой Тараскин, а не романтик, - буркнул Миша и вдруг, прищурившись, посмотрел на Матильду. - Слушай-ка! А ты не придумала все это? Уж больно все на старинный роман похоже. И на дешевенький притом.
Озадаченная Матильда помолчала: ведь она и в самом деле опять согрешила. Но она тут же пожала плечами и сказала с достоинством:
- Не верите - и не надо!
- Когда это произошло? - спросил Миша.
- Н-ну... в прошлом году, - поколебавшись, ответила Матильда.
Миша уставился на Олю, хлопая себя ладонью по лбу.
- Ты соображаешь, что она мелеет? Нож чуть до сердца не достал, а Тараскин года не отсидел и уже на свободе бегает! Нет, уж извините, пожалуйста, я немножко законы знаю!
Тут Миша ошибся: если бы он знал закон, он сказал бы, что подростков до четырнадцати лет вообще в колонии не направляют, их помещают в специальные ПТУ для трудновоспитуемых ребят.
Тут и Степа решил показать, что он тоже разбирается в подобных вопросах.
- А может, его выпустили пораньше... за хорошее поведение, - заметил он.
- Вон как раз Тараскин идет, - сказал Шурик.
В конце двора и правда показался Леша. Миша обратился к Оле:
- Знаешь, пойди и спроси его, за что он сидел и сидел ли вообще. Спроси!
Оля с сожалением посмотрела на него.
- Ты, оказывается, совсем глупенький, Огурцов. Ну как я могу приставать с такими вопросами к человеку, с которым двух слов не сказала?!