– Вынь рубаху из брюк! – шепнула она. – Прикрой!
– Да ну, она же там мятая вся! – тихо, в полном отчаянии воскликнул Федя.
А дядя Коля шел быстро, тревожно озираясь по сторонам. На ребят он старался не оглядываться, но все время бормотал достаточно громко, чтобы его слышали.
– Ну, вот куда тут денешься?! Кругом народ, ткнуться некуда... И милиция... – Дядя Коля опять безнадежно махнул рукой. Как видно, у него была такая привычка.
Нюра поглядывала на дядю Колю и предавалась сомнениям. С одной стороны, она сказала Матильде, что привыкла выпивать с бичами, и присутствие дяди Коли может лишь подтвердить ее слова. С другой стороны, она заметила, что все хулиганье в их доме выглядит довольно чисто, даже психованный Тараскин, несмотря на растрепанный вид, производит впечатление человека, знакомого с мылом и мочалкой. А вот дядя Коля такого впечатления не производил, и у Нюры возникло опасение, что, пожалуй, не стоит являться во двор с подобным типом. Она стала ждать, когда дядя, наконец, выпьет свою порцию и отпустит их восвояси. Но тот продолжал оглядываться да тревожно бормотать, и у Нюры появилась идея: может быть, дядя Коля, если ему дать такую возможность, удерет от них с одной бутылкой и избавит от своего присутствия. Она уперлась ладонью в живот своего брата и стала подмигивать ему, замедляя шаги. Но тут дядя Коля, как назло, остановился, обернулся и спросил:
– Ребята! Вас, значит, пятеро? А где ваши дружки? Вы где сами-то живете?
– В доме восемнадцать, – не подумав, ответил Федя, и это дядю Колю обрадовало.
– Во-во! Это в самый раз! Я сам аккурат недалеко живу, я там место знаю. Пошлите-ка, пошлите-ка, пошлите-ка!.. – И он, уже не оглядываясь по сторонам, устремился к дому номер восемнадцать.
Красилины могли бы просто удрать от него, но вовремя об этом не догадались и, удрученные, последовали за ним.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Степа и Шурик слышали разговор Матильды с Олей и Мишей и теперь с нетерпением ждали возвращения последних: ведь Матильда обещала рассказать, за что Леша угодил в колонию. Мальчишкам казалось, что прошел уже час, но Закатова и Огурцов отсутствовали недолго и появились во дворе почти одновременно. Миша не проявлял ни малейшего желания говорить о Тараскине, но Оля тут же подозвала Матильду и сказала, как будто разговор их не прерывался:
– Ну так что, значит, с Тараскиным?
Шурик со Степкой подошли насколько возможно ближе, боясь, что старшие их шуганут, а Матильда начала свой рассказ не очень уверенно, потому что история Тараскина еще не полностью сложилась у нее в голове.
– Ну, значит, так... Ну, в общем, таким образом... Ну, короче говоря, получилось, значит, такое дело. – Тут Матильда наконец раскачалась, и ее повествование потекло довольно гладко. – Когда-то Леша Тараскин был мальчик как мальчик: учился на одни пятерки и по дисциплине у него было все в порядке... Но у Леши с самого детства была подруга. Эта... Тамарой ее зовут. Они жили почти что в одном доме, всегда вместе играли, вместе в садик ходили, вместе в школу пошли... Ну, сначала это у них была... просто так, детская дружба, но когда Леша перешел в шестой класс, он понял: это всерьез! И он, значит, признался во всем Маргарите.
– Кому? – спросил Миша.
– Тамаре, я хотела сказать. И они поклялись друг другу, что, когда им исполнится восемнадцать лет, чтобы, значит... чтобы значит, пожениться...
Возникла небольшая пауза. Миша недоверчиво улыбался, но Оля смотрела на Матильду серьезно.
– Ну а дальше?
– Ну а дальше... – Матильда грустно вздохнула. – Дальше, значит, обычная история. Появился в классе новый ученик. Как его по имени? Вспомнила: Альфред его зовут. Сын обеспеченных родителей, отец какой-то там профессор, на собственной "Волге" каждое утро Альфреда в школу привозит... А кто у Тараскина родители? Простые геологи, ни дачи у них, ничего... И вот Леша стал замечать: Тамара все больше с этим Альфредом, с этим Альфредом, с этим Альфредом... Тараскин, конечно, из гордости вида не подает, но ужасно переживает... Забросил учебу, стал хулиганить, курить, даже пить с горя...
Матильда опять немножко передохнула. Миша по-прежнему иронически улыбался, а Оля нетерпеливо спросила:
– Ну а Тамара что?
Матильда возмущенно помотала головой.
– А эта Тамара... Ей прямо как вожжа под хвост! Альфред за ней заходит, иногда даже на папиной машине с шофером заезжает... Всякие там кино, всякие там концерты, всякие там вечеринки и все такое... Ну, и вот!.. – Матильда сделала долгую паузу, и лицо ее приняло очень значительное выражение. – Ну, и вот! Наступает у Тамары день рождения. Лешу всегда на день рождения приглашали, а теперь – нет. А Леша уже подарок купил и еще букет цветов... Он ждет, а его не приглашают... Теперь Матильда смотрела только на Олю широко раскрытыми глазами. Голос ее зазвенел, сердце забилось чаще, и вообще вся она содрогнулась в предвидении ужасной сцены, которую ей предстояло описать. – И вот, значит, у Тамары вечер в разгаре, магнитофоны всякие, радиолы, дискотеки, танцы... И вдруг раздается звонок. Входит Тараскин. Тут, значит, гробовая тишина и все такое, а он молча подходит к Тамаре и вручает ей букет. "Это тебе, говорит, а вот это – тоже тебе!" И, значит, Тамару ножом...