Выбрать главу

Население в одиннадцать тысяч жителей, мухи, пыль, ужасная жара даже в начале июня – такова узловая станция, где мы должны получить приказ, который определит – двигаться нам в Туркестан, на подавление басмачей, или же в другую сторону. Приказ, кстати, уже пришел, вот он – телеграфный бланк с колонкой пятизначных чисел.

Из шифровального отдела мне принесли уже расшифрованную телеграмму, и мы с Михаилом Васильевичем Фрунзе склоняемся над ней, вчитываясь в отпечатанные строки. И нам становится все ясно.

Михаила Васильевича товарищ Сталин отзывает в Питер. Хватит, нагулялся наркомвоенмор по городам и весям, навоевался с зарубежными супостатами и прочими врагами советской власти, пора и честь знать. Пожары на окраинах в основном потушены, и лишь кое-где тлеют отдельные дымки. Теперь настало время поработать на перспективу и заняться стратегией. В любом случае из-за плеча Первой мировой обязательно появится Вторая, и Советская Россия к ней должна быть готова.

А корпусу Красной гвардии и мне лично поступил другой приказ. Путь наш лежит на восток – в Иркутск и Читу, где на границе с Маньчжурией сложилась тревожная ситуация. Императорская Япония – молодой хищник, отобравший у Германии Циндао – посчитала, что с бушующей на западе мировой войной ее уже ничего не связывает. Зато Страна восходящего солнца давно облизывается на северную Маньчжурию, а также на дальневосточные и забайкальские владения бывшей Российской империи. До сих пор сдерживали японцев только воспоминания о кровавых гекатомбах Русско-японской войны. Девяносто тысяч безвозвратных потерь за ту войну – это слишком много для немногочисленного японского народа, особенно учитывая то, что русские тогда потеряли вдвое меньше. Если бы император в Петербурге был бы хоть чуточку пожестче, то японцам пришлось бы вешаться прямо там, на сопках Маньчжурии.

Разгром 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр при Цусиме еще не означал проигрыша войны, потому что на суше Россия, уже имеющая в тылу Транссиб с Кругобайкальской железной дорогой, могла сражаться долго, перемалывая в сухопутных сражениях одну японскую армию за другой. В таком случае мир был бы заключен на русских условиях, и после того, как у японского императора Муцухито просто не хватило бы солдат. Но в Петербурге сидел тот, кто сидел, и та война кончилась так, как она кончилась. И возможность все переиграть и у тех, и у других появилась только сейчас.

Теперь, когда Россию одолела смута, особенно заметная на окраинах, самураи решили, что у них снова появился шанс… Первую попытку предприняли зимой и чужими руками, но атаману Семенову тогда сильно не повезло. Вторжение в Даурию было отбито, большая часть семеновской банды и приданных ей японских солдат полегли в бою, а сам Семенов и его ближайшие подручные попали в плен и впоследствии были повешены в Чите по приговору революционного трибунала.

Но, по данным разведки, самураи на этом не успокоились и решили повторить попытку, на этот раз начав против Советской России неприкрытую агрессию. В Джайрене (бывший русский Дальний), а также в Фузане (нынешний Пусан) каждый день с транспортов выгружались японские солдаты, направляясь затем на север – к Мукдену, Хасану и далее, в зону КВЖД, в которой, благодаря бездействию генерала Хорвата, японских солдат собралось уже несколько дивизий.

Первым пунктом приказа было присвоение мне внеочередного звания генерал-лейтенанта Красной гвардии. О как! Товарищ Сталин вспомнил, что корпусом командует подполковник! Доверие, конечно, немалое, но и ответственность тоже большая. К тому же мою политическую «няньку» – товарища Фрунзе – от меня забирают, не оставив никого взамен. Поверили, значит, в меня! И правильно сделали – Бережной воюет за совесть, а не за страх.

Вторым пунктом приказа шла задача, простая, как коровье мычание. В случае начала агрессии со стороны Японской империи, или при поступлении соответствующего шифрованного приказа командования, я, получив права красного наместника Дальнего Востока, должен силами своего корпуса и приданных местных частей Красной гвардии огнем и мечом пройти по КВЖД, выметая оттуда самурайскую нечисть.

Задача осложнялась еще и тем, что лето – не зима, и кадрированные части Забайкальского территориального корпуса Красной гвардии, которыми командует Сергей Лазо, собрать можно будет только в том случае, если японцы, сминая пограничные заслоны, толпой попрут через границу.

Что казака, что мужика летом от хозяйства оторвать никак нельзя, разве только угрозой чего-то настолько ужасного, что и вообразить трудно. Когда пьяный косорылый унтер зарубит твою жену, а солдаты толпой на сеновале снасильничают дочку – только после этого вскипит в еще не знавших вражеских нашествий сибиряках ярость благородная. Но боюсь, что тогда будет уже поздно. Придется моему корпусу одному драться против всей императорской армии…