-- Не беспокойтесь. Это я беру на себя.
-- Вы на себя уже столько всего взвалили, что даже страшно смотреть. Сколько вам лет?
-- Скоро будет двадцать два. А что?
-- Не обижайтесь за этот вопрос. Вы словно атлант, удерживающий небо на плечах.
-- Сергей Павлович, вы тоже из племени атлантов. Сегодня, пан корпусной инженер я вам приказываю хорошенько выспаться. А завтра мы начнем тренировки старта.
-- Слушаюсь пан подполковник. Но после переаттестации, я получил генерал-майора.
-- Тогда, спокойной ночи, товарищ генерал-майор ракетных войск СССР Королев.
-- Гм. Спокойной ночи,... товарищ замком польских ВВС Моровский.
Потом был день тренировки и отдыха перед стартом. Но Королев не мог отдыхать. Американцы разрешили заходить в ангар с ракетой, и он с ребятами пользовался каждой минутой для тестирования и тренировок. В день старта пообщались с генералом. Моровский переводил. На счет аппарата гостей с номером '1' генерал объяснил, что это ракета для первого американского полета на рекорд. А их 'систершип' с номером '2', нужен, в первую очередь, для проверки всех систем в не слишком высотном броске. Но для Сергея, самому командовать аппаратом, это мечта. Еще одна его мечта скоро сбудется! Наконец, четырехмоторный В-17SC (Special Carrier) серебристо-алюминиевого цвета, с прицепленной под ним светло-оранжевой 'Радугой-2', выводят на старт. Впереди одна заправка, и подъем до высоты 11 500м. В ракете все готово к старту, но Адам, ненадолго выключает внешнюю связь и поворачивается к Сергею, сидящему в левом кресле-ложементе. Короткая беседа, в ходе которой Сергей дает слово, сразу после посадки отдаться в руки врачей. Моровский настаивает на проверке сердца. Королев обещал, тем более что сердце и, правда, так и норовило выскочить наружу...
***
В конце марта, и в первых числах апреля, со страниц заокеанских газет не сходили восторженные заголовки:
"С авиабазы Чаплин стартовали первые ракетонавты Америки!";
"Достигнута высота почти в 130 тысяч футов! Всего рывок и космос будет взят!";
"Даже русские восхищаются смелостью американских парней. Человечество уже на пороге космической эры!".
На деле успехи выглядели довольно скромно, после недавней "космической дуэли" немцев и русских. Вожделенная высота больше двухсот тысяч футов все еще была недоступна. Но после трагедии с Линдбергом, вся Америка вновь воспряла духом. Ведь ее дети смогли! Рискнули и победили! Даже начальство в Вашингтоне впало в благодушие и оптимизм. Как-никак 'континенталы' в Старом Свете больше полутора лет бились за подобный результат, а тут янки справились всего за каких-то четыре месяца. А что же будет дальше, теперь, когда в Америке есть настоящая группа опытных ракетнавтов?! Конечно, пришлось потратиться, но торговля с СССР сделала проект окупаемым. Пусть их тренировали русские, но зато на фото для истории американцы запечатлены без них. а через десятилетия никто и не вспомнит о национальной принадлежности мыса Чаплин...
***
Месяц с лишним истек после их приезда. Последняя трехместная советская ракета пилотировалась Синельниковым, с Бахчиванджи и Степанчонком. Их результат подъема превысил сорок километров. На этом все и закончилось. Королева отзывали обратно в УПР. Работы там было много, ведь времени потратили больше месяца. Но расставаться было грустно. Сроднился с этим самым дальним в стране ракетодромом, да и с людьми сдружился. Перед самым отъездом в Штаты, американцы позировали перед кинооператорами, на фоне украшенных национальным флагом ангаров и стоящего с подвешенной ракетой В-17SC. Коньяк Моровский выставил, так что и посидеть и отметить успели. Сергей подарил ему часы, а тот презентовал титановый стропорез, на котором было выбито "Космический металл, рожденному для космоса". Прибегали к советским специалистам и другие американцы меняться разными сувенирами. Все радостные и чуток болтливые. Программу NASA они, действительно, выполнили полностью. В лучших полетах была достигнута высота в 32, 34 и 39 километров. Экипаж генерала Дулитлла с капитаном Оверендом достигли этого максимума, что составил почти сто двадцать восемь тысяч футов в предпоследнем старте на "Радуге-3". Причем, поскольку заправки в воздухе проходили с большим удалением на Восток от мыса Чаплин, четыре тренировочных и все три рекордных подъема завершились приземлениями на Аляске. А вот двум американским экипажам пришлось приземляться на воду Берингова пролива, к счастью без последствий. Корабли и летающие лодки патрулировали район очень плотно. А Сергея Королева американцы запомнили хорошо. С ним часто советовались, и вообще воспринимали примерно наравне с Дулитллом и Моровски. Все его распоряжения старались выполнять без задержки. А Моровски даже пообещал внести статью о русских ракетчиках в биографический эпос национальной аэрокосмической ассоциации. Москвичи подарили, всем кто летал на ракетах, знаки "Участник ракетных полетов" (такие выдавались в СССР пассажирам ракет и курсантам за тренировочные старты). Адаму Моровскому, наконец-то, достался давно им заслуженный 'Знак испытателя космических ракет и аппаратов' под номером "1". Самому Королеву достался такой же знак под номером "семь", генералу под номером "девять", а "восьмой" выдали майору Синельникову, летавшему с капитаном Оверендом до высоты 32 километра. Сам Оверенд получил десятый, а одиннадцатый и двенадцатый знаки достались Бахчиванджи и Степанчонку. По статуту знака - вручать его могли только тем, кто поднимались на ракете выше двадцати километров и действительно выполняли на борту конкретные задачи по испытанию техники. Все остальные ракетонавты могли получить только "Участника". От американских властей русским инженерам достались безномерные знаки "Ракетонавт NASA". на обороте которых был указан год "1941" и еще ордена 'За выдающиеся научные заслуги', которые снова вручал генерал, но для Сергея главным было не это. Он, наконец-то, стал полноценным ракетонавтом. Он лично командовал и управлял ракетой поднявшейся до двадцати трех километров. Моровски почти не вмешивался в управление. Только на посадке попросил разрешение произвести расчет и выравнивание. Сергей разрешил. Он понимал, что именно тут его опыта может не хватить. К тому же, его собственные 'Восходы' приземлять свои капсулы и спасаемое оборудование должны были на парашютах. Так что эта его уступка была не критичной. Впереди был торжественный прием в Москве, но самая первая мечта бывшего начальника ГИРД уже сбылась, и теперь нужно было мечтать дальше. Космос становился все ближе...