— Как жаль! А я так хотела увидеть твоего лиса, Сон.
— Завтра, Арья. Обещаю.
И он сдержал свое слово. И как же приятно было проснуться от осторожного обнюхивания ее чуть влажным лисьим носом. А от щекотки усами и пушистой шерсткой лисьего воротника она чуть не рассмеялась. Вот так, улыбающаяся, Лори и притянула к себе за шею красавца красного лиса с глазами кузена Сона.
— Ты великолепен! Я тоже хочу такой стать.
— Это вряд ли. — Оказалось, что в дверях ее спальни стоял дядя. — Ты станешь тоже великолепной, но только рыжей лисицей.
— Скорее бы!..
— Всему свое время, девочка. — Весело усмехнулся отец Сонсерта. — Ну? Пошли, Сон. Показался кузине и давай на выход. Не гоже мужчине находиться в комнате девицы. И, надеюсь, ты понимаешь, что должен держаться от Арьи теперь подальше?
— Почему это?! — Она ушам своим не поверила, услышав такое. Неужели, дядя мог сказать подобное? Нет, все настроение хорошее уничтожил сразу.
— А то, что ты бобру просватана, забыла?
— Так и день назад я его невестой тоже была…
Но Предводитель клана уже покинул ее комнату, а красный лис выскочил оттуда еще ранее. Зато вместо них крадущейся походкой внедрился Альф. Проскользнул в узкую щель, пока дверь не успела за теми двумя закрыться, и уселся на кровать у нее в ногах.
— А вот мне пока можно здесь бывать, Арья. Согласись, есть положительное в том, что еще не достиг возраста оборота?
— Ага! — Закивала она ему головой.
И жизнь потекла в прежнем русле. Размеренный каждодневный труд чередовался с вечерними или праздничными молодежными посиделками или гуляниями. И с каждым месяцем девушка становилась все краше и краше. А вокруг нее собирались многочисленные поклонники, хотя, казалось, она не очень их и привечала. Только братьям ее от этого легче не было, им приходилось по жесткому требованию отца глаз с кузины не спускать. И если Альф относился к этой братской опеке с полной самоотдачей, то Сонсерт, порой, начал постоянным обществом сестры тяготиться.
— Эй! Альф! Ты сегодня собираешься идти на поле праздновать приход новой весны? — Спросил Сонсерт брата тем утром, чтобы заранее знать, будет ли у него возможность улизнуть потом с поляны под шумок.
— А как же! Все же наши там будут… А ты почему спрашиваешь? Снова собираешься утечь на хутор к своей вдовушке? Добегаешься, Сон. Вот отец узнает!..
— Ты ему, что ли, скажешь?
— Арья снова расстроится, когда ты исчезнешь…
— Альф, она нам с тобой кузина. Понимаешь? Кузина! И вдобавок просватана Бобру. Так что, не советую забивать себе голову всякими выдумками.
— Я и не забиваю, я просто исполняю наказ отца и слежу за ней, чтобы никто не обижал.
— Вижу все, как ты следишь и какими глазами на нее смотришь. Ну, да ничего. На следующий год у тебя будет оборот и посвящение в воина. Это, знаешь ли, сразу все расставит на места. Вот увидишь!
— Посмотрим. — Пожал плечами его брат, который к тому времени уже перегнал старшего в росте на полголовы.
Утекло еще время, и наступил тот самый день, когда пришла очередь Альфа одевать ритуальные одежды и вставать на поле перед идолом в шеренгу. Только не было в тот час на поляне Арьи, вот и не пришлось ему искать девушку глазами среди сидящих дугой сородичей. И все оттого, что в этот же час она присутствовала на точно таком же посвящении, но только в поселке рыжих лис. Ее брат Асти, его одногодок, тоже отмечал шестнадцать лет этой ночью. Альф понимал, что она просто обязана была в такой день быть рядом с родными, но сердце его не хотело слушаться разума, вот и колотилось в груди больно глупое. И подозревал, что так и будет рваться, пока его рыжая маленькая лисичка не вернется в их поселок. А пока стоял в едином строю с пятнадцатью парнями и готовился по сигналу свыше рвануть в лес.
И вот громче загудели барабаны, выше запел жрец, а воздух как будто сгустился вокруг него. Вскинул Альф на миг голову к небу и приметил, что через пару мгновений на нем должны уже были исчезнуть совсем редкие облака и выглянуть луна со звездами. Следовало отрешиться от окружающего и сосредоточиться на внутренних ощущениях, на рвущемся на свободу звере. В следующий миг мазнул взглядом по близстоящей толпе, и в глаза попалось лицо той самой вдовушки, что в последнее время слишком уж часто начала вставать на его пути. И оборот не надо было проходить, чтобы мог понять ее зовущие взгляды. И жалко ее было, совсем молодой потеряла свою пару, и хороша собой была лиса, вошедшая в пору женского расцвета, да только не собирался он ни сегодня, ни в другое время дарить ей возможность понести от него крепкого лисенка.