Командир быстро пробежал бумаги глазами, кивнул и воин оставил нас. Я изо всех сил вытянула шею, стараясь разглядеть бумаги.
– Как тебя хоть зовут? – неожиданно спросил он, пряча свитки в седельную сумку. – Второй раз за день видимся, а имен так и не знаем.
– Ания.
– Ания, – задумчиво протянул он. – Ни разу такого не слышал. Что с халинами не поделила, Ания?
– Какими еще халинами? – я недовольно нахмурилась. – На нас артокольцы напали в деревне. Вы же сами меня предупредили об этом.
– В деревне были артокольцы, но гнались за вами халины. Вот я и спрашиваю, что им от вас было нужно?
– Я не знаю. Мы уходили от преследования….
– Мы? – перебил меня командир.
– Да, нас было четверо. Я должна была отвлечь погоню, артокольцы погнались за мной, а остальные вроде скрылись.
– Артокольцев почти всех перебили ваши еще на подходе. А следом за ними пришли халины. У нас с ними есть кои-какие… недоразумения, которые мы никак не можем разрешить.
– Халины… убили всех наших? – еле ворочая непослушным языком, проговорила я.
– Откуда мне знать? – пожал плечами командир. – Вряд ли, часть, наверняка, успела уйти. Вы, амазонки, мастера по пряткам. Прости, я так и не представился, – внезапно перевел тему он. – Марфелос Фаленгросс.
– Очень приятно, – машинально пробурчала я.
– Мне тоже, – он мило улыбнулся. – Возвращаться в ваш лагерь, кстати, не советую. Час назад пришли новости оттуда.
Я сглотнула и впилась в него испытующим взглядом. Марфелос помолчал, печально вздохнул и продолжил:
– Нет больше армии амазонок в Ефрисии. Утром артокольцы с халинами перебили больше половины, кто не сбежал, изловили и в плен. Ты теперь сама по себе, Ания.
– С чего это вдруг халины напали на амазонок? – скорее себя, чем собеседника, спросила я.
– Позвольте, вы же служите… служили в этом войске, а не я, – усмехнулся Марфелос.
Мое понурое лицо нисколько не скрывало моих чувств и командиру мартиандров стало неловко.
– Может, вам денег дать? У меня немного, но чтоб хоть на первое время.
Я промолчала. Он вынул из кармана мешочек и протянул мне.
– Спасибо, – отрешенно поблагодарила я, пряча деньги. – Вы очень благородный человек.
– Удачи, Ания. Надеюсь, еще свидимся, – он улыбнулся грустно и немного смущенно и сел в седло.
Через несколько минут я осталась одна посреди необъятной степи, освещенной последними лучами закатного солнца. От накатившего отчаяния, страха и беспомощности меня затрясло крупной дрожью. На глазах выступили слезы, противно защипало в носу.
– Так, – шмыгнув носом, шикнула на себя я. – Соберись, надо найти Барси и остальных. Хотя бы попытаться.
Я вытерла тыльной стороной ладони слезы и поскакала назад, к реке. До памятных кустов шиповника я добралась уже в сумерках. Спешилась и, взяв Дрантугу под узду, протиснулась в щель между колючими ветками.
В лесу было значительно темнее, приходилось напрягаться, чтоб хоть что-то разглядеть.
«Черт, в такой темноте я никого не найду, особенно если амазонки спрятались. Придется ночевать здесь».
От этой перспективы меня мороз по коже продрал.
Внимание мое привлек темный отпечаток ладони на нежно-белой коре березы. Я подошла ближе, присмотрелась – кровь. Быстро огляделась и уловила сбоку чье-то едва слышное тяжелое дыхание.
У соседней березы в зарослях папоротника лежала Барси. Чуть поодаль темнели еще несколько тел. Я подскочила к амазонке, быстро осмотрела ее. Рана на животе, груди, две стрелы торчит в ноге. Как она вообще столько времени смогла прожить?
– Ания, – слабо улыбнулась она. – Я знала, что ты не… промах. Выжила, засранка. А я как видишь, не смогла.
– Твою мать, твою мать, – зашептала я, роясь в седельной сумке. – Барси, потерпи. У меня ж есть лекарство это волшебное. Сейчас тебя подлатаем. Ты потерпи только.
Я вытащила, наконец, пузырек с лекарством и сверток чистых тряпок. Упала рядом с ней на колени и приложила ткань к ранам.
– Слишком… поздно, – прохрипела она. – Я слишком много крови потеряла. Не трать. Лекарство.
– Барси, нет-нет-нет! Не вздумай умирать! – запричитала я.
– Такая вот у нас жизнь, – Барси закашлялась и сплюнула кровь. – Арси и Рокси ушли. Я всех… перебила. Если встретишь мартиандра Тверна, передай…
Она не договорила, судорожно вдохнула, забилась в судорогах и неожиданно обмякла.
– Барси, – позвала я. – Барси!
Ее глаза слепо уставились в темнеющее небо. Захлебываясь слезами, я попыталась сделать ей искусственный массаж сердца, как учили на уроках первой помощи. Не помогло. Пару раз пульс появился и сразу исчез. Я уткнула лицо в окровавленные ладони и, не стесняясь, зарыдала, оплакивая Барси, Арси и сразу заодно себя.