– Если убьешь меня, сядешь в тюрьму, – прохрипел капитан.
– Я не собираюсь тебя убивать, – усмехнулся Ларион. – Мне это ни к чему.
– Тогда я убью тебя! – зарычал он и попытался встать.
Кончик шпаги прокол кожу на шее на пару сантиметров – из раны тонкий струйкой потекла кровь.
– Я не собираюсь убивать, но убью, если не поумнеешь, – тихо продолжил Ларион. – Убить себя я не дам, смирись. Мы либо отправимся на каторгу вместе, где я буду победителем, а ты проигравшим, либо я убью тебя и твою свиту и спокойно уйду. Ты понимаешь?
Иннэ насупился, но попыток встать больше не предпринимал.
– Есть еще третий вариант. Ты сейчас признаешь перед этими господами свой проигрыш, и они дают слово, что произошедшее здесь не выйдет за пределы этой милой поляны. Также вы снимете свои претензии и более не помешаете мне осуществлять волю императора. Вы согласны?
– Согласен, – подумав, нехотя согласился Иннэ.
– Отлично. Сдавайтесь! – Ларион победоносно улыбнулся и откинул свободной рукой волосы со лба. – Ну, что же вы молчите? Я жду.
– Ладно. Я проиграл и сдаюсь на волю победителю, – пробурчал капитан.
– Господа, все это слышали?
Секунданты с обеих сторон закивали.
– Я сдаюсь и снимаю свои претензии касательно садов, – продолжил Иннэ.
– Про оскорбления еще не забудьте, – насмешливо напомнил Ларион.
– И по поводу оскорблений тоже, – скрипнул зубами капитан.
– Прекрасно. Моя и ваша честь удовлетворена. Можно расходиться.
Ларион убрал шпагу в ножны и пошел к Финэ, тот незамедлительно накинул ему на плечи пиджак. Иннэ неуклюже поднялся и поковылял к своим вещам.
– Доброй ночи, господа, – взобравшись в седло, бросил Ларион и под недовольные злые взгляды проигравших рысью двинулся в город.
На дороге они перешли на шаг.
– Я и не знал, что вы такой хороший фехтовальщик, – уважительно заметил Финэ. – Не многие могли бы сравниться с капитаном в мастерстве.
– Что вы, Финэ, – усмехнулся Ларион. – Я капитану и в подметки не гожусь по уровню мастерства. Но в бою побеждает не тот, кто быстрее двигается или знает больше приемов, а тот, кто быстрее соображает и лучше владеет собой. А в этом капитан не особо силен.
Ания. Глава 3
Р
азбудил меня ветер. Он ледяной лапой забрался под одеяло, окутывая изнеженное в тепле тело холодной сыростью. Я подоткнула одеяло под себя и недовольно приоткрыла глаза. Светало. Над рекой медленно плыл густой туман, в сероватой предрассветной дымке напоминая привидение. Ветер стремительным мимолетным потоком пронесся по зарослям камыша, воздух наполнился монотонным шуршанием сухих стеблей. Дрантуга стоял неподалеку и лениво пощипывал траву, встряхивая гривой. Сон окончательно ушел.
Я встала и побрела к воде. По ногам захлестала мокрая трава, местами доходившая мне до колен. Я вышла на галечный пляж, присела на корточки и зачерпнула ладонями обжигающе холодной воды. Разжигать костер было лень. Я, потирая задубевшие руки, развязала тугой узел на холщовом мешочке с едой и вытащила кусок мягкого белого хлеба и сочную ветчину. С аппетитом умяла половину, запивая ледяной речной водой.
У могилы Барси я задержалась ненадолго. Постояла немного молча, прогоняя слезы, и пошла прочь.
Дорога пустовала. Я пришпорила Дрантугу и тот пошел ровным галопом. Рассвет застал меня глубоко в степи, далеко от того места, где вчера меня спас отряд мартиандров. В березовой рощице пришлось перейти на шаг. Конь начал спотыкаться и фыркать, я решила им не рисковать: денег на другого у меня нет. За рощей раскинулись зеленые луга и ухоженные поля с пшеницей. Между пологих невысоких холмов синей лентой извивалась, набравшая мощь, река.
На горизонте замаячил отряд конников в знакомых лиловых плащах. Они неумолимо приближались, но пока не видели меня.
– Так, ребята. Извините, но с вами мне общаться что-то не хочется, – пробормотала я, сворачивая к реке.
Продравшись под недовольное ржание Дрантуги через заросли высокой крапивы, я выехала на хорошо утоптанную тропу вдоль самого берега. Теперь от артокольцев меня прикрывали холмы и заросли ольхи и осоки. Спешить особо было некуда, я отпустила поводья, позволив Дрантуге пошагать и отдохнуть.
На дорогу я вернулась у самой деревни. По сторонам меланхолично паслись коровы, лошади и кое-где козы. Молодые крепкие парни сосредоточенно махали косами, срезая жирные сочные стебли и собирая их в объемные охапки, у реки две женщины полоскали белье. На покосившейся облезлой табличке красовалась надпись: «с. Усоль».