— Капитан приказал накормить тебя… Ты не должен подохнуть с голода, как скотина, а умереть в петле, как человек.
Поставив на землю кувшин и миску, он удалился. Ясса схватила кувшин и с жадностью припала к холодной, сладкой, божественной влаге, называемой водой. Только утолив терзавшую жажду, ощутила, как болят руки и всё тело. Но зато в голове прояснилось и стало легче дышать. Без всякого аппетита она пожевала кусок холодной оленины, лишь бы притупить позывы голода.
Вновь потянулись долгие часы мучений. Спина затекла, болела каждая косточка измученного, истерзанного тела. Хотелось прилечь, растянуться на земле во весь рост, но это было невозможно. А тут и с головой стало твориться что-то непонятное. Ей вдруг показалось, что руки её стали огромными и тяжёлыми, как у великана, а ноги, наоборот, крошечными, как у младенца. Она испуганно вскочила, но цепь резко дёрнула её назад и, не удержав равновесия, девушка упала и так израненной спиной на шипы, вбитые в столб. Придя в себя от боли, Ясса поняла, что в воду подмешали что-то, вызывающее галлюцинации. Собрав всю волю, виолка стала на колени, сложила руки в молитвенном жесте, и начала громко молиться:
— Великая Богиня-Мать! Создательница и Родительница! Пресветлая и Всемогущая богиня! Приди на помощь дочери твоей Яссе! Не дай врагам погубить душу мою, помоги отомстить им за обиды и унижения! — Затем обратилась к Святой Лианне, повторяя, как заклинание, одну фразу: — Святая Лианна, Дева и Госпожа! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума!..
Она повторяла и повторяла эту фразу, пока перед ней не появилась сама Святая Лианна, высокая, ослепительно красивая, с развевающимися серебряными волосами, словно шёлковый плащ окутывавшими затянутую в черный кожаный костюм фигуру.
— Чего ты хочешь, дитя моё? — ласково спросила святая.
Ясса благоговейно прошептала:
— Госпожа! Враги опоили меня зельем, хотят погубить мою душу, что мне делать?
— Терпи… Это скоро пройдёт. Не падай духом. Ты скоро освободишься…
— Они убьют меня?
— Нет… Я не позволю им сделать это. Ты должна жить, прославляя моё и своё имя.
— Я хочу их крови, Госпожа!
— Всему своё время, дитя моё… Скоро, скоро они познают на себе ярость виолки… Жди…
Голос богини звучал всё тише, а образ таял и испарялся, как утренний туман, пока не исчез совсем.
— С кем это ты разговариваешь? — услышала она ненавистный мягкий голос. Оглянувшись, увидела капитана, стоящего позади.
— С мамочкой. Прощаюсь перед смертью.
— А ты собрался умирать?
— Вы же решили меня повесить.
— Ещё рано, малыш… Мы ещё не насладились сполна твоими муками. Сейчас мы поиграем с горячими железками, если ты не против.
— Делайте, что хотите, — равнодушно отвернулась девушка.
Капитан подал знак и подручные, сняв с девушки ошейник, потащили её к деревянным «воротам», где крестообразно распяли за руки и за ноги. Рядом горела жаровня, на которой раскалялись железные прутья. Раздетый по пояс мускулистый вальдо помешивал угли, чтобы они горели равномерно. Ясса старалась не смотреть в его сторону, но глаза сами возвращались к яркому блеску огня и наливающемуся краснотой металлу.
Палач приблизился и содрал зелёную форменную куртку, разрезав её на куски. Затем оторвал у рубашки рукава и вернулся к жаровне. Капитан взял одно из раскалённых клейм и приблизился к Яссе. Поднёс пылающий конец к лицу, и девушка ощутила исходивший от него жар. Она невольно отпрянула, и на губах Асобеля появилась довольная улыбка.
— Боишься? — спросил он.
— Мама меня учила, держаться подальше от огня и большой воды… — пробормотала Ясса, косясь на раскалённый металл.
— Посмотри на узор… Этим клеймом я помечаю своих лошадей и рабов.
— Вы хотите сделать меня рабом?
— Почему бы и нет? Ты такой весёлый и послушный… Идеальный раб.
— Попались бы вы мне в другое время и в другом месте, вы бы так не говорили…
— Шутник! — хмыкнул капитан. — Так, где тебя заклеймить: на лице или на теле?
— Думаю, не стоит портить такое красивое лицо, — пробормотала девушка. — Надеюсь, оно мне ещё пригодится…
— Согласен.
Капитан схватил Яссу за плечо сильными пальцами, сжал, словно клещами, и прижал раскалённый металл к оголённому предплечью. Зашипела сжигаемая плоть, в воздухе резко запахло палёным мясом, и руку девушки пронзила острая боль. Она рванулась в сторону, но верёвки и рука капитана крепко держали её. Сквозь, до боли, стиснутые зубы прорвался глухой стон.