С трудом удавалось удержаться от соблазна включить аварийный маячок. Закрытое пространство и неистовство природы за бортом подавляли мою силу волю, взывая совершить малодушный поступок. Я крепился, с трудом уговаривая сдержаться. Обещал себе, если проявлю слабость, больше никогда не вернусь домой.
Затем стало все только хуже. Волны в который раз опрокинуло судно, затем оно перевернулось через «голову», чего прежде не было, а потом будто успокоилось. Мне подумалось, что волны смогли выцарапать меня из бухты и вынесли в открытый океан. Качка продолжалась, тоже неслабая, но меня уже не било бортом о дерево. И звук свистящего в кронах деревьев ветра был больше не слышен. Чтобы проверить свои выводы хотелось выглянуть наружу, но это было чревато. Многого в такую погоду не разглядишь, а вот зачерпнуть воды в салон было реально.
Меня наверно еще час таскало где-то по океану, а потом стихия стала затихать. Как только волнения внутри салона позволили мне передвигаться по полу, я полез открывать крышку верхнего люка. Осторожно приоткрыл и все равно попал под тугие струи ливня. Сверкнула молния, но далеко. Я увидел только легкий отсвет сквозь пелену дождя. Все, что мне удалось увидеть рядом с кораблем, это подтверждение моим опасениям. Упавших в воду стволов рядом не было. Меня явно оттащило от черного леса в океан.
Снова закрыл люк и стал ждать окончания ливня. Хотел потратить время на легкий перекус, но передумал. Еще неизвестно, сколько мне придется растягивать провиант, а есть его, когда и есть не особенно хочется, глупое расточительство. Занялся тем, что стал приспосабливать что-нибудь из имеющегося барахла под емкость для вычерпывания воды. Подошел пластиковый цилиндр, набитый фальшфейерами и зарядами для ракетницы. Его емкость мой аудитор оценил в пять литров. Не густо, глядя на лужу под ногами, но я никуда и не торопился.
Проверял через каждые полчаса состояние осадков. На третий раз они почти закончились. Я осмотрелся и увидел линию черного леса не более чем в паре километров. Успокаивающиеся волны снова несли меня к нему. Мне стало спокойно. Я закинул в рот какую-то сладкую пластинку с ароматом нафталина, жуя и напевая песенки, принялся вычерпывать воду из салона. Убывала она незаметно, и только через час можно было твердо сказать, что половина воды ушла.
Я снова осмотрелся из люка. До леса оставалось не больше километра. Огромный лес с такого расстояния встроенным аудитором определился в высоту так же почти в один километр. Он выстроился в линию, как крепостная стена против вражеского войска роль которого выполнял океан, раз за разом бросающийся на штурм. В свете собственных аллегорий у меня появилось уважение к черному лесу, как к существу с крепкой волей. Этого мне сейчас не хватало.
Снова нырнул в недра корабля и не появлялся наружу, пока не осушил пол. Впитал всю сырость своей майкой и снова надел ее, изрядно потерявшую товарный вид. А кого мог интересовать мой вид в богом забытом месте. На улице уже вечерело. Здешнее солнце, маленькая белая звезда, занимающая на небосводе раз в десять меньше места, чем наше Солнце, клонилась к горизонту. Прячась за атмосферой планеты, она желтела и обрастала видимой короной. Завораживающее зрелище, особенно блики на очищенной от помета поверхности судна. Черный лес впервые за все время, что я его видел, заиграл иными красками. Отсвет солнца от воды ложился на его «стены» играя на них пляшущими разводьями, напоминающими лазерные шоу.
По движению относительно леса я понял, что попал в течение. Присмотрелся к воде и увидел, что так и есть. На поверхности океана выделялось огромное течение. В местах соприкосновения со спокойной водой появлялись водовороты и участки обратного течения. Я был далеко от них, чтобы беспокоится. И все равно мое суденышко вертело потоком в разные стороны и несло куда-то параллельно линии леса. Над серебрившейся в вечернем солнце поверхностью воды на мгновения показывались мокрые тела морских обитателей. Некоторые выпрыгивали из воды посмотреть на меня, другие охотились на них. В отличие от меня, океан продолжал жить своей жизнью.
Какая аллюзия на мое настоящее положение. У меня не было ничего, чтобы как-то повлиять на выбор пути, я даже потерял шест. Мою судьбу сейчас решало океаническое течение, которому я был безразличен. Нырнул в салон и достал пакетик со спиртом.
— Э-хе-хе. — Покряхтел я, вытягивая трубку. — Не мой способ заливать алкоголем стресс, но ничего лучше у меня нет. — Я выдохнул и сделал большой глоток.
Обжигающий спирт ожег гортань и пищевод. Упал в желудок и растекся по телу теплом. Спустя минуту он добрался до мозга обволакивающим массажем сознания. Я сделал второй глоток, допив остатки, и отправился за едой. У меня разыгрался аппетит. Взял что-то похожее на ливерную колбасу и зеленый гель, изображающий горчицу. По мне он больше походил на хвойную зубную пасту. Выбрался из люка, сел на нагретый солнцем корпус корабля, по-турецки скрестив ноги, и приступил к ужину. Капал зеленой каплей горчицы на колбасу, откусывал и медленно жевал, находясь при этом в состоянии дзен, наблюдающем и абсолютно не думающем.
Солнце коснулось поверхности океана, нарисовав на нем золотую дорожку, упирающуюся в черный лес. То ли это была иллюзия из-за наступающей тьмы, то ли это на самом деле так и было, но мне показалось, что лес приближался. Мой аудитор, не умеющий думать иллюзиями, склонялся ко второму варианту. Течение повернуло в сторону леса. Это была замечательная новость. Я бы предпочел заночевать, снова прибившись к стволу дерева, чем в открытом океане.
Прошло минут десять. Судно приблизилось к лесу на расстояние сотни метров. Имей я шест, мог бы попытаться им, работая как веслом, преодолеть расстояние до деревьев. А так я просто ждал. Почти стемнело. Нависающий над головой лес добавлял сумрака. Я слышал, как шумят волны, бьющиеся о его стволы.
Вдруг мое судно завертело течением. Под корпусом зажурчала вода. Я даже испугался, что попал в водоворот и собрался уже закупоривать люк, но тут моему взгляду открылась причина такого поведения. Огромная стена леса расступилась, обнажив широкий проход внутрь себя. Океаническое течение повернуло в лес, превратившись в реку, и понесло меня за собой. Через минуту я оказался окруженным с двух сторон высокой стеной леса. Мир вокруг погрузился в непроницаемый мрак. Только тонкая полоска звездного неба надо мной напоминала линию навигационного маршрута.
Глава 8
Глава 8
В глубине леса царило безмолвие, я слышал, как журчит вода, окатывая деревья, и как еле слышно шумят кроны в километровой вышине. У воды не было ни дуновения. Течение несло меня неведомо куда. На всякий случай, я забрался в салон и смотрел на происходящее высунувшись из люка на полголовы. Видно было немного, моё улучшенное зрение видело только воду вокруг и едва выделяющиеся в темноте могучие стволы деревьев, ограждающие реку.
Я убедил себя, что река идет сквозь лес транзитом, иначе никакого потока просто не получилось бы. Главное, чтобы на пути не было водопадов, болот, огромных тварей и других ненужных приключений. Но меня совсем не удивило бы, если бы они тут были. Черный лес, как аномальный природный объект, являясь частью аномального космического пространства, нес в себе мистический ореол загадочности и суеверного страха. Ни один здравомыслящий человек не полез бы в его чащу, поверив вопреки здравому смыслу и воспитанию, что в нем живет всякая нечисть.
Устав себя пугать и утомившись непроглядным мраком, я вернулся в салон и плотно закрыл за собой люк. Лес остался снаружи, а внутри меня ждала уже привычная обстановка космического аппарата. Уселся во влажное сиденье и закрыл глаза, решив, что надо поспать, во что бы то ни стало. Переживания дня могли серьезно навредить моей нервной системе. Чтобы принимать адекватные решения, мне требовалось мыслить ясно и свободно. Хотя, какое решение я сейчас не прими, река продолжила бы нести меня неведомо куда, не обращая никакого внимания на мою адекватность.
На судне имелась возможность измерения скорости даже при отсутствии собственного движителя. Сейчас она равнялась шести километрам в час, изредка ускоряясь и замедляясь на поворотах реки. То, что это были повороты, я видел по маршруту движения. Судно умело определять свое местоположение. Я запрограммировал зуммер на подачу тревожного сигнала в мой нейроинтерфейс, в случае изменения скорости перемещения на двадцать процентов от значения в шесть километров в час. Так я рассчитывал в случае приближения к водопаду успеть выпрыгнуть наружу и доплыть до берега. Мои механические мышцы умели превращать тело в настоящую моторную лодку. Страховка от неожиданности успокоила меня, позволив сознанию расслабиться и погрузиться в долгожданный сон.