– Симон, – тихо сказал Андрей, отвернувшись в сторону, чтобы никто не увидел его слез. Он, конечно, не плакал… просто, кажется, что-то попало в глаз. – Симон, может, правда поедем в деревню… как…
Он запнулся, чуть не сказал: «Как тогда, когда мама и папа были живы», но в последний момент остановился. Наверное, глупо – не произносить это вслух. Но так кажется, будто они в самом деле могут быть еще живы. Хотя, конечно, это не так. Симон тоже никогда не говорит вслух про их смерть. И Лиза. Несмотря на то что ее никто не просил, она как-то сама это поняла.
– Как раньше, – договорил Андрей.
Про то, как раньше, они тоже почти не говорили. И вообще делали вид, что этого раньше будто бы и не было. Как Лиза – вдруг понял Андрей. И его внезапно обожгло этим пониманием, как будто он всей ладонью хватанул раскаленную сковородку. У Лизы тоже было в прошлом что-то, о чем она не хотела вспоминать. Она поэтому ничего и не рассказывала. Ему стало обжигающе стыдно за свои подозрения и сегодняшние слова.
– Вот, – весело сказала Лиза, не подозревающая о его мучениях, – уже два голоса за отдых от работы и лето в деревне. Ну ладно, не лето, месяц-другой, а? У нас вообще демократия или что?
И она подергала Симона за рукав.
– У нас, Лизавета Федоровна, – учительским занудным голосом сказал Симон, – монархия. Двойка вам по государственности, пожалуйте на пересдачу.
– Но конституционная же! – возмутилась Лиза и даже, отвлекшись от созерцания облаков, привстала на локте. – А как же парламент?
– Еще Верховный совет Поводырей, – добавил Андрей, гордясь тем, что у него-то в школе по государственности было «отлично». – И в парламенте две палаты: народная и магическая. А у магической – даже право голоса в Совете Поводырей. Еще вето.
На самом деле разобраться в структуре государственной власти было непросто. Так что Андрей не зря гордился. «Отлично» во всем классе было только у него и еще у Люды Оленевой, но та – вообще заучка и отличница. А остальные все время путались, какие у какой палаты права и кто чем управляет. Но в целом это потому, что система управления в Российской империи была очень правильной и продуманной. Во главе – государь, но если подумать, то власти у него и в самом деле немного. Даже у высшей магической палаты парламента было право вето – то есть запрещения – на царские указы. А без одобрения независимого Верховного совета Поводырей вообще никакие указы и законы не принимались. Низшая палата, народная, была выборной, из депутатов по округам. Так получалось, что мнения всех слоев общества в управлении государством учитывались. Такая демократия редко в каких странах встречалась, только в прогрессивных. В Англии разве что вот тоже двухпалатная система. А в Испании, например, до сих пор абсолютная монархия, и даже Совет Поводырей вроде у короля под каблуком. В Штатах – президент выборный, из местных магов, но Совет Поводырей тоже силу имеет. Хотя Длинный говорил, что это в Америке – самая демократия, в последнее время стирается граница между магами и людьми, даже селиться они стали вперемешку. А Поводырей все меньше слушают. А нашим, мол, Поводырям такой расклад не нравится, поэтому у нас и говорят, что в Америке все плохо, маги злобствуют и чуть ли не заживо человеческих детей едят.
Про Африку тоже нехорошее говорят, но там вроде бы действительно так: вообще до сих пор сплошное дикарство, магический феодализм, культы вуду с человеческими жертвами. Даже Поводыри туда не особенно суются.
– Вот, – сказал Симон, – парламент и Совет Поводырей, да. Но вы разве народный депутат, Лизавета Федоровна? Или, может, маг? – Он подозрительно прищурился. – Ну-ну… Соус чили у вас, дорогая Лизавета, конечно, магически получается. Но где тогда ваша регистрация? И почему вы болтаетесь по разным городам без учета и контроля, как социально опасный элемент?