Но в реальности магия оказывалась какой-то не такой, как представлялось. Получалось, что нельзя быть всемогущим: возможности мага зависели от его фамильяра, которого нельзя было выбирать. А бабочка, которая почему-то досталась Андрею, умела такие странные вещи, что ее теперь нужно было скрывать от всех. Но не умела главного – того, ради чего Андрей согласился бы на любые трудности и препятствия. Подумав, что, может, Лиза не знает точно, Андрей спросил еще и князя:
– Моя бабочка правда умеет воскрешать мертвых?
Князь задумчиво посмотрел на Андрея, будто решая, отвечать или нет. Андрей подумал: «Пока не ответит, не отстану от него». Наверное, князь все-таки умел читать мысли, потому что сразу же сказал, хотя и очень туманно:
– В каком-то смысле. И не всех.
– А моих родителей?
Князь опять подумал, потом спросил, когда они погибли и как. Андрей ответил и еще раз уточнил: нет, они не маги. Тогда князь ответил:
– Мне очень жаль, юноша, но нет.
Взгляд у него был сочувственный, и Андрей понял: не врет.
А теперь получается, что все маги и Инквизиция будут охотиться за Андреем, если узнают об этом. Зачем? Они что, хотят, чтобы Андрей… воскрешал для них мертвых?.. В каком-то смысле и не всех?.. Он почувствовал, как от этой мысли сжимается горло, и представил картины из фильма ужасов про мумий: как те вылезают из своих саркофагов, с усилием приподнимая каменные крышки черными высохшими пальцами, а в провалах их глазниц мерцает глубокая голодная тьма…
Его замутило.
И вспомнил вдруг предсказание пифии: «Не буди мертвецов! Ты утопишь нас всех в крови! Не буди…»
Она знала, уже тогда она все знала… И ей было известно: из-за этого случится нечто ужасное, что утопит всех в крови…
«Я не хочу, – испуганно подумал Андрей, – я не хочу…»
– Я ведь не могу… никак от нее отказаться? – тихо спросил Андрей, уже зная ответ.
– Нет, – ответил Михаил Иванович и посмотрел на него с сочувствием и жалостью.
– Ну вот, значится, и моя берлога, – с гордостью сказал Михаил Иванович, заглушая мотор. – Не княжьи хоромы, конешно, но, чай, и не будка собачья…
На самом деле дом у Михаила Ивановича был роскошным: огромный, двухэтажный, сложенный из толстенных бревен, с неожиданной кружевной деревянной резьбой на крылечке и оконных наличниках.
Строение, похоже, старое, но заметно, что за ним ухаживают. Ступеньки светлеют новыми досками, деревянные полы выскоблены до блеска, у дверей – вязаные коврики.
– Пойдем-ка выделим тебе угол, – предложил Михаил Иванович и повел гостя на второй этаж по широкой скрипучей лестнице с резными перилами. – Вот тут гостевая комната, первая дверь. Постель в шифоньере возьмешь, ну еще чего надо – спрашивай. Напротив дверь – внучок мой живет, когда приезжает, а рядом… Ох ты ж, белый медведь, раскудрить твою медведицу! – старик вдруг хлопнул себя по лбу и посмотрел на Андрея с ужасом: – Старый я пень! Пентюх пустоголовый!
– Что? – испугался Андрей.
– Число-то сегодня какое? Ась? Двадцать третье или четвертое?
– Двадцать третье.
– Слава тебе, батюшка косолапый! Хоть не двадцать четвертое… Два дня у нас ишо, значит… Внуки у меня приезжают аккурат на праздничную неделю! А у меня из башки все вон с этими приключениями! Два дня у нас с тобой, малец, или придется у князя помощи просить… А это неладно ни для тебя, ни для меня… А вожак-то, пожалуй, к этому не поспеет, и правда, в лесах он где-то, поди найди… На трех лапах-то я вовсе не гонец, надо кого просить, пока туда-сюда…
Андрей слушал Михаила Ивановича и ничего не понимал: почему на трех лапах, какой вожак, на что два дня?
– Два дня у нас, в общем, – резюмировал Михаил Иванович, – на все про все. Чтоб, значится, тебя призыву обучить. Все, давай, малец, спать, завтра с рассветом подыму.
Андрей думал, что не заснет. События этого дня, перемешиваясь друг с другом, крутились у него в голове бешеной каруселью. Маг-техник Коля, черная карета и призрачный конь, предсказание пифии, жуткий взгляд совы, осознание, что с ним, Андреем, что-то не так, раз он видит то, что скрыто для других. Предостережение Лизы, недомолвки, вопросы без ответов. Медная всадница, возле которой Андрею привиделось странное – спрятанная в камне змея, о которой говорила экскурсовод. И теперь, после всех странностей и чудес этого дня, Андрей уже не был уверен, что змея ему просто привиделась. Потом нападение бандитов, серебряная бабочка, появившаяся невесть откуда и указавшая дорогу к спасению. Изменившаяся скульптура над музеем, бронзовая птица в воздухе, знакомство с князем Родосским и его невидимой пантерой. Странная экскурсия, египетские боги, скрывающие под каменными ликами совсем другие образы. И наконец, самое страшное – ожившая царица Софья, человеческое лицо под холстиной манекена. И этот жуткий шепот «помоги мне», которого, похоже, никто, кроме Андрея, не слышал. И слезы на бледном призрачном лице царицы. А еще угроза князя убить бабочку, если Андрей не сможет ее призвать; а значит, по сути, угроза приговорить к смерти и самого Андрея. Ужас, что он не сможет справиться, что фамильяр не отзовется. Невероятное, очень странное чувство – ощутить себя одновременно человеком, бабочкой и маленьким зверьком – Лиза сказала, мангустом? Как будто во сне, когда живешь чьей-то другой жизнью и одновременно помнишь, что ты, настоящий, как раз сейчас лежишь в кровати под одеялом и спишь.