Гроза, увидев нож, встревожилась, вскочила и зарычала, пристально глядя на оружие.
– Тихо, ты чего? – удивленно спросил Боря.
– Красиво, – сказал Андрей. – Это откуда?
– У отчима одолжил, – хмыкнул Боря. – Может, он правда магический?
– А зачем?
– Только не смейся, – опять смущенно повторил Боря. – Если не захочешь, тогда не надо.
– Чего?
– Помнишь американское кино про вождя Соколиное перо и бледнолицего воина?
– Которого индейцы еще дразнили белокожей лягушкой?
– Ну это сначала. Потом же он стал братом Соколиного пера.
Конечно, Андрей помнил. Этот фильм они смотрели по визору у Длинного. Визор был американским, контрабандным: папаша Длинного, моряк дальнего плавания, привез его откуда-то из-за границы. К визору прилагались пластинки с фильмами. Они были, конечно, без перевода, но кое-что переводил Длинный, когда ему было не лень, а кое-что было и так понятно. В отличие от российского магзеркала, которое показывало только те фильмы, что шли по программе, по визору можно было смотреть кино, которое ты выбираешь сам. Длинный сказал, что в Америке – не монархия, а демократия и, главное, Поводыри там не имеют такой силы, как у нас. Люди там сами решают, куда им идти и что смотреть. Поэтому кроме магзеркал с официальными программами есть еще и визоры. А визоры, мол, – вообще особые устройства, сделанные безо всякой магии, поэтому на границах при магконтроле их сложно обнаружить. Так их и провозят. Вот в это Андрей не особенно поверил: как это, такие сложные устройства – и работают без магии? Вот даже те мобили, что на бензине, – без магконтура, и то для первого запуска их Поводырь всегда зачаровывает. Иначе не поедет. Или поедет, но совсем не туда, куда надо. А потом еще нужны ежегодные магосмотры с корректировкой, иначе мобиль сломается. Так что вряд ли этот визор совсем без магии.
Но фильмы по нему можно было посмотреть магические. По зеркалу таких не показывали. Ну вот так, чтобы обыкновенный солдат подружился с магом и вождем. И не просто подружился, а стал ему побратимом. А потом и сам стал магом – и тоже научился превращаться в сокола, как и вождь. Видно, из этих фильмов Боря и позаимствовал идею о том, что маги умеют превращаться в разных животных, а обыкновенный человек может стать магом. Хотя всем известно, что это не так: магами становятся по рождению только знатные аристократы. Но Боря говорит, что раньше все было по-другому: мол, в старых летописях сплошь и рядом – про магов из простых родов, воинов-дружинников, которым князь потом даровал почести, титулы и фамилии уже по их заслугам. И про оборотничество там открытым текстом: «полетел соколом», «рыскал серым волком». Это сейчас придумывают, что, мол, это такие метафоры. Но на самом деле предки наши были людьми простыми, как было – так и писали, ничего не выдумывали. А еще Боря говорил, что способность превращаться в птиц и других животных доказывается гербами древних родов, где полно соколов, медведей, львов и прочих тварей. У Рюрика – сокол, у новгородских родов – медведи, у императорской семьи – орлы.
У индейцев и других диких племен гербов, конечно, не было, но имелись тотемы, духи-покровители. Вот у того, из фильма, как раз сокол.
Выходило вроде и складно, только было непонятно, зачем это скрывать. А на это Боря сказал: мол, так тебе маги всю правду про себя и рассказали! Тут Андрей был с ним согласен: про магов вообще было много непонятного, делиться секретами они не торопились, как и дружить или брататься с простыми людьми. Такое происходило разве что в фильмах, да и то американских.
– Если не хочешь – так и скажи, – смущенно сказал Боря, видно, по-своему поняв молчание Андрея.
– Давай, – решился Андрей, до которого только сейчас дошло, что ему предлагает друг, и протянул руку за ножом. – Только, чур, я буду вождем Соколиное перо!
– А я, что ли, бледнокожей лягушкой? – обиделся Боря, но видно, что не всерьез.
– Да ладно, это все равно ненадолго. А потом станешь моим братом, и никто не вспомнит, что ты был бледнокожей лягушкой. Почти никто.
Боря ткнул его кулаком в бок, а Андрей расхохотался.
– Главное, чтобы ты не начал в нее оборачиваться, когда обретешь магические способности, – добавил он и увернулся от очередного тычка в бок.
Резать себе руку неожиданно оказалось очень сложно. И нож с черным узором лежал в руке как-то странно, с жадным нетерпением нацелившись на вторую ладонь. Будто он был живой. Может, и правда магический?.. Вдруг на один миг стало очень страшно и захотелось его отбросить и больше никогда не прикасаться к удобной рукоятке, покрытой странной черной вязью.