- Пожалуйста, не называйте меня Сарой.
Здесь меня все знают под именем Сабби Уайлд. Только вы двое - вы и Мэтью - знаете мою тайну.
- Ну конечно, вы же ирландка. Мы ничего не боимся! Милая моя, вы так напоминаете мне мою собственную молодость... О, вы сыграли с ним великолепную шутку, но он этого вполне заслуживает. И я не стану портить вам игру.
Вы сами скажете ему, когда сочтете нужным.
- Сабби! - послышался звучный голос. - Черт побери, что это за коробки с тряпьем?
Когда, разрази меня гром, ты успела прокатиться по лавкам?! Я держал тебя в постели пять дней! - Высокая фигура Шейна показалась на пороге малой гостиной, и тут он заметил свою родительницу, которую его слова вогнали в краску. - Джорджиана, ты прекрасно выглядишь, - сообщил он спокойно.
- Шейн, милый, меньше всего я хотела бы вам помешать.
- А ты и не мешаешь. - Покровительственным жестом он обнял Сабби за плечи и улыбнулся ей. - Любовь моя, я понимаю, тебе будет трудно поверить, что такая изысканная леди могла произвести на свет такого отпетого нечестивца, но это действительно моя мать Джорджиана. - Он прямо взглянул в глаза матери, такие же синие, как у него. - Это Сабби Уайлд, госпожа этого дома.
Сабби покраснела и высвободилась из его руки.
- Мне надо одеться, - пролепетала она и ускользнула из комнаты.
Оставшись один на один с матерью, Шейн сказал:
- Я понимаю, это дурной тон - допустить пребывание матери и метрессы под одной крышей, но я не приношу извинений, Джорджиана.
- Господь с тобой, Шейн! Надеюсь, я не настолько вульгарна, чтобы изображать оскорбленную добродетель. - Она звонко рассмеялась. - Я в восторге, что у тебя такой превосходный вкус.
Поднявшись наверх, в спальню, он обратился к Сабби:
- Извини меня, сердце мое. - Он нахмурился. - Ради всего святого, не проговорись, что я был ранен.
Он тихо выбранился, и она видела, что он всерьез встревожен.
- Незачем тебе ходить с таким кислым видом: я сегодня вернусь ко двору.
- Кровь Господня, Сабби, надеюсь, ты не считаешь, что я настолько лицемерен. Я не тебя хочу держать подальше от Джорджианы, а О'Нила.
- Вряд ли он здесь появится, - усомнилась она.
- Появится, - мрачно возразил Шейн. - Сегодня я приму его на борт, чтобы доставить обратно в Ирландию.
- Проклятье, Хокхерст! Ты даже не считаешь нужным предупредить меня, когда собираешься покинуть страну. Тебе и в голову не приходит поделиться со мной своими планами.
Когда же мы снова увидимся? - потребовала она ответа.
- Я не привык советоваться с женщиной насчет своих планов. И не воображайте, сударыня, что мне нужно ваше разрешение, чтобы уйти из дома или вернуться, - предупредил он ее опасно-холодным тоном.
- Убирайся ко всем чертям! И этого мерзкого О'Нила с собой прихвати! в ярости выкрикнула она.
Ей надо было во что бы то ни стало скрыть свой страх: она-то знала, что из-за О'Нила Шейн может погибнуть.
Шейн угрожающе шагнул к ней, но едва его руки коснулись ее плеч, гневное движение обернулось лаской: он обнял ее и привлек к себе.
- О'Нил смертельно опасен для Джорджианы, я должен сегодня же ночью увезти его.
"Нет!" - хотелось ей закричать, но было ясно, что остановить его она не сможет. Отстранившись, она предложила:
- А почему бы тебе не прибегнуть к другому средству? Знаешь поговорку - клин клином вышибают? Если ты не хочешь, чтобы она упала ему в объятия, найди ей другого.
- Кого? - спросил он безрадостно. - Кто, во имя Господа, сумеет хоть что-нибудь противопоставить этому проклятому ирландскому обаянию?
Он выругался и отшвырнул попавшийся под ноги табурет через всю комнату.
- Другой ирландец, - подсказала она мягко. - Под этой самой крышей, в двух шагах от тебя находится человек, у которого мужества хватит на двух О'Нилов, а обаяния - на трех! И притом он твой друг!