Ему казалось, что с каждым оборотом колеса мысли его разматываются, как нитка. Едва лишь катушка кончилась, он вновь принимался рассчитывать ежедневные нормы расхода воды: он был целиком поглощен своими расчетами и, сам того не замечая, говорил вслух. Когда он в серо-голубой предрассветный час вступил со своей тачкой на мост через Миманту, раздался насмешливый голос: «Немного же у тебя останется для поливки газона!»
Это ему повстречался Делёз, один из коммунальных почтальонов; он ловил с моста рыбу на красного червя, используя утро перед тем, как заступить на дежурство. От неожиданности и смущения Рейлан отпустил оглобли, мужчины обменялись несколькими словами. Над самой водой трепетали фиолетовые стрекозы; высоко выпрыгивавшие из воды форели сбивали их ударом хвоста.
Рейлан достал табак и, смочив языком бумажку, свернул цигарку.
— Тебе-то засуха нипочем, — сказал он, пососав цигарку, прежде чем закурить. — Ты живешь у воды!
В постепенно розовевшем свете зари он видел квадраты огородных грядок, окруженные воздушной зеленью ив, ветви которых, местами тронутые желтизной, защищали овощи от ветра. Участок, засеянный эспарцетом, отделял огород от почтальонского домика, к стене которого сверху донизу прилепились клетки с кроликами. Вся эта съедобная роскошь, выставленная как бы напоказ, эта свежая зелень, обихоженная и благоухающая на заре, вызывали острую зависть у отшельника, вынужденного возить на себе воду, в то время как у других река течет чуть что не под кроватью!
— А ведь ты тоже живешь на берегу реки, — сказал почтальон непререкаемым тоном, делая вид, что разглядывает крючок, погнутый форелью.
— Чего? — опешив, переспросил Рейлан.
Почтальон повторил отчетливо и со значением:
— Говорю тебе: ты тоже живешь на берегу реки.
Рейлан пристально глядел на Делёза, который был явно доволен произведенным впечатлением.
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Ни над кем я не издеваюсь. Ты знаешь, ведь мой отец служил во флоракской мэрии.
— Ну и что?
— Он составлял опись угодий. Отыскивая номер одного земельного участка, он наткнулся на твою ферму. Маё — было написано в реестре: ущелье Маё. А над твоим домом на карте было еще одно слово. Знаешь, как называется в этом месте гора?
Почтальон забросил леску в воду, раздался легкий всплеск.
— Гора называется Эквалетт; оказывается, это от латинского, как и Эгуал, и значит: «водная».
— Водная?
— Да, водная, такая, где есть вода. Ведь источник-то вытекает из-под земли. В старину знали, что говорили: если они назвали гору Эквалетт, это не просто так, за здорово живешь. Я уверен, что под твоей фермой полно воды. Надо только ее найти.
Эквалетт. Полно воды под фермой. Найти ее. Рейлан глядел вниз на ровные грядки, овощи словно поддразнивали его.
Воображение рисовало ему цветы и зелень; в один миг перед ним предстал своего рода оазис, вроде того, который он видел на картинке, листая в детстве старую Библию отца.
— Я бы на твоем месте не колебался. Вместо того чтобы надрываться, таская вверх воду, я раздобыл бы ее из-под самого дома. Проще простого.
— Но ведь источник-то иссяк!
— В том-то и дело, что источник и гора — разные вещи; представь себе, даже когда все вокруг сухо, там, внизу, всегда есть вода. Доказательство — Комбебель: там под ногами гранит, а поток никогда не пересыхает. Погляди вон туда, как он течет среди тополей, видишь? А вся западная сторона — это известняк, ну просто кусок сыра! Тебе надо искать прямо напротив, в восточной скале — в граните, это уж точно, ты найдешь воду. Верняк. Ведь все заброшенные шахты со временем заполняются водой.