– Итак, будем выбирать «семерку»?… – обратился к Голубеву Сан-Саныч.
– Сколько она теперь стоит? – поинтересовался Слава.
– Сто двадцать пять тысяч.
Голубев растерянно заглянул в справку:
– Первого апреля стоила сто двадцать…
– Ту партию «семерок» мы продали в апреле. Теперь продаем майское поступление.
– Они что, каждый месяц дорожают?
Сан-Саныч улыбнулся:
– Цены, как дети, растут постоянно.
– И просвета не видно?
– В ближайшие годы улучшения не будет. Посредники безбожно накручивают проценты. Мы ведь не по заводской цене закупаем машины.
– Досадно. Так мне, пожалуй, никогда не скопить на «семерку». Придется тарахтеть в «Запорожце», – расстроенно сказал Слава. – А что мешает вам закупать непосредственно у завода, без посредников?
– Тольяттинская мафия не позволяет.
– А местные рэкетиры?…
– Местный рэкет притих.
– Может, они исподтишка стали шарашить? Не здесь ли угонщики положили глаз на новенькую машину Васютина?…
– Положить глаз, как вы говорите, можно где угодно. Но, если сомневаетесь в репутации нашей фирмы, могу гарантировать стопроцентно: наводчиков среди нас нет.
– Мне-то сомневаться не в чем, – стараясь не обострять разговор, сказал Голубев. – Это Юрий Семенович может усомниться в порядочности продавца, которого по пути домой подвозил на улицу Волочаевскую.
Сан-Саныч отрицательно повел головой:
– Юрий Семенович знаком с Иваном Турунтаевым лучше, чем со мной. И он сам попросил Ивана проехать с ним по новосибирским магазинам, расположение которых знал плоховато, чтобы купить подарки домочадцам. С чего это вы взяли, будто Васютин может дурно подумать о Турунтаеве?
– Так мне показалось после разговора с вашим охранником.
– Вот, оказывается, откуда уши растут! Мраморнов – бывший участковый милиции. Покинул этот пост, как объясняет, из-за коррупции в органах. Турунтаев постоянно его разыгрывает. Мол, коррупционеры жируют, словно сыр в масле, а ты, карась-идеалист, в сторожах подвизаешься. Мраморнов принимает розыгрыш за чистую монету и сердится на Ивана, нашедшего свою нишу в рыночных условиях.
– «Ниша» продавца автосалона настолько доходна, что позволяет Турунтаеву больше месяца отдыхать в Таиланде?
– У нас Иван работает в антрактах между выборами. Как он шутит, чтобы не перегрузить мыслительный чердак, надо периодически чередовать ответственную работу с безответственной. А зарабатывает Турунтаев на предвыборных технологиях. От клиентов у него отбоя нет. Иван талантливый пиарщик и программист. Умеет составить программы кандидатов в депутаты любых крайностей.
– От «Всем счастливое будущее» до «Всех в матросскую тишину»? – съерничал Слава.
Сан-Саныч искренне рассмеялся:
– Почти что так.
– Ловкий приспособленец.
– Не сказал бы… Ярых приверженцев «светлого» прошлого Турунтаев ни за какие деньги не поддерживает.
Извинившись за финансовую несостоятельность в намечавшейся «покупке» машины, Слава покинул автосалон «Обские зори» в настроении, как он определил про себя, серединка на половинку. Все складывалось так хорошо, что не походило на правду.
Глава V
На обратном пути из Новосибирска Голубев решил провести некое подобие следственного эксперимента: определить хотя бы примерно, сколько времени потратили Васютины на езду от улицы Волочаевской до места нападения на них вооруженных бандитов. Учитывая, что при обкатке новых «Жигулей» не рекомендуется использовать их скоростные качества на полную катушку, Слава выбрал наиболее рациональную скорость движения – семьдесят километров в час и, раскочегарив своего «Запорожца», покатил по автотрассе в сторону Кузбасса.
Безоблачное с утра небо постепенно затянули белые кучевые облака. От приспущенного бокового стекла тянул легкий ветерок. Под монотонное гудение мотора Слава мысленно представляя, как первоапрельским вечером, когда после двадцати часов уже наступают сумерки, по этой дороге ехали в новенькой «семерке» отец и сын Васютины, радуясь скорому возвращению домой с подарками для родственников. Автотрасса то вырывалась на просторную равнину с зелеными полями по обеим сторонам, то широкой просекой ныряла в сумрачный хвойный лес. В ту раннюю апрельскую пору поля еще не зеленели, а придорожные кюветы в лесу были занесены нетронутым зимним снегом, прикрытым от солнца густой кроной хвойных деревьев.