Бирюков шутку не принял:
– Хочу получить серьезный ответ. По достоверным сведениям, Шиферова выходить замуж за вас вовсе не собиралась. Последним ее увлечением был Оскар Ремер.
Дурдин насупился:
– Не собирайте районные сплетни. О привлекательных женщинах завистницы и завистники сочиняют всякие небылицы.
– Ладно, оставим Шиферову в покое, – сказал Бирюков. – Объясните, как попали к вам статуэтка танцующего Шивы и комплект дамского белья, принадлежавшие погибшим Васютиным?
– Никаких Васютиных не знаю и знать не хочу. Шиву и белье я купил в Новосибирске.
– Когда и в каком магазине?
– Теперь уже не помню.
– А свидетель, который опознал эти вещи, помнит.
– Откуда он взялся?
– Из автосалона «Обские зори», где Васютины первого апреля покупали «Жигули». Помните, когда Шиферова, называя вас Ястребком, рассказывала до мобильному телефону о понравившихся ей оленьих рогах, привезенных богатым северянином для друга?
– Свидетель ввел вас в заблуждение. Не было такого разговора с Клавой, и прозвище свое я со школьной поры ни от кого не слышал.
– А как же фраза Ястреб, они в машине, прозвучавшая по рации «Гродно» перед стрельбой у ресторана?
– Чушь собачья!
– При обысках такие рации обнаружены у вас и у Зырянова.
– Рации – память о Чечне, но это не означает, что мы с Зыряновым совершили преступление. Жизнь полна случайностей и, если нас кто-то подставил, то зачем нам отдуваться за чужой грех? Повторяю, когда убили Шиферову, меня с друзьями в райцентре не было.
Бирюков повернулся к писавшему протокол Лимакину:
– Сегодня же, Петр, запроси администрацию «Белокурихи», какого числа друзья прибыли к ним на отдых.
– Мы двое суток не могли купить путевки в «люкс» и жили в Белокурихе дикарями, – торопливо сказал Дурдин.
– Выясним и это.
– У кого?
– У администрации спросим, какого числа вы подали заявки на «люкс».
Дурдин внезапно уставился на сосредоточенного адвоката и сердито спросил:
– Маэстро, вы почему молчите?!
Адвокат встрепенулся:
– Пока мне нечего сказать. Допрос идет в рамках закона.
– В рамках… При таком обрамлении меня без вины упрячут за решетку!
– Не надо нервничать, Юлиан Самвелович.
– Как это не надо?! Разве можно сохранять хладнокровие, когда задают провокационные вопросы?
– Ничего провокационного нет. Прокурор без подвоха выясняет фабулу уголовного дела…
– Ну, маэстро… – голос Дурдина сорвался. Глубоко вздохнув, он процедил сквозь зубы: – Такой защитник мне не нужен. Попрошу маму, чтобы заказала из Москвы самого дорогого специалиста.
– Ваше право, – с обидой сказал адвокат, а Бирюков тут же добавил:
– Напрасно потратите деньги. Следствие будет проведено добросовестно, и никакому «специалисту» не удастся «развалить» дело в суде.
– Не пугайте. Запишите в протокол, что я отказываюсь от дальнейших показаний.
– Зря горячитесь. Отказом давать показания только осложните свою судьбу.
– Не хочу оправдываться перед вами. Попробуйте без моей помощи доказать вину.
– Если виноваты, докажем. Ваше решение окончательное?
– Да, окончательное.
– Что ж, так и запишем…
Бирюков вызвал конвойного.
Следующим на допрос доставили Николая Зырянова. В отличие от Дурдина Зырянов выглядел невыспавшимся. Усевшись на стул, он начал нервно позевывать. На стандартные вопросы о биографических данных отвечал полусонным голосом, но, как только Бирюков спросил его о взаимоотношениях с Беломорцевым, моментально «проснулся»:
– Имеете в виду Альберта?
– Да, Альберта Кирилловича, – уточнил Антон.
Широкоскулое лицо Зырянова расплылось в улыбке:
– С Альбертом мы, без преувеличения, как братья.
– Давно знакомы?
– Много лет корефаним.
– На какой почве?
– В смысле – дружим?
– Да.
Зырянов щелкнул себя по горлу:
– На почве: «Не дай себе засохнуть».
– Не хитрите. Беломорцев не алкоголик.
Серые глаза Зырянова удивленно расширились:
– Разве я сказал, что Альберт алкаш?… Мы с ним при встречах так это… по махонькой употребляем для душевного разговора.
Бирюков укоризненно покачал головой:
– Вы же всего раз с ним встречались, когда подсунули под аванс в тридцать тысяч чужие «Жигули». Правда, была еще встреча на развилке дорог у дачного поселка» Астра», но там вы не дали «брату» и слова сказать. А свела вас с Беломорцевым Клава Шиферова. Неужели забыли дела недавних дней?
Зырянов, будто онемев, долго молчал. Видимо, спохватившись, что пауза подозрительно затягивается, он возмущенно заговорил: