Вечером приехал на «газике» Вологжанин. Обошел весь дом, задворки, даже не поленился взглянуть на «Казанку». Лицо у него стало довольным.
— У тебя тут порядок, — заметил он.
Несколько раз Сергей ловил его внимательный изучающий взгляд. А когда сели на скамью под четырьмя соснами, Вологжанин спросил:
— Как работа? Нравится?
— Привыкаю понемногу.
— Уходить не собираешься?
— Не подхожу? — напрямик спросил Сергей.
— Пока жалоб на твою работу не было, — сказал Иван Ильич и снова как-то странно посмотрел на Сергея. — Чего же не похвастаешься?
«И про это уже знает», — подивился Сергей и сказал:
— Если бы я их с поличным поймал... Говорят, не их сеть.
— Поздравляю с боевым крещением! — улыбнулся Иван Ильич. — Тут уж ничего не поделаешь: если отказываются от сетки и доказать невозможно, что это их орудие лова, приходится довольствоваться тем, что сеть конфискуем ... Только не рассчитывай, что все браконьеры так легко расстаются со своим добром. Федорова с Урицкого озера — он конфисковал триста метров промысловых сетей — подкараулили вечером на озере и топором прорубили дно у лодки... Чудом добрался до берега.
— У моей лодки дно железное...
— Это у тебя тут тихая гавань... Среди местных нет злостных браконьеров, а приезжих ты распугал... А вот на озере Заснежном что ни дом, то браконьер живет. Три года с ними воюем... А ты молодец! — взглянул на него Вологжанин. — Хорошо пишешь! Искренне, от души. И чувствуется, что очень природу любишь. Что же не сказал мне, что повесть написал?
Сергей ошарашенно уставился на него: он ничего не понимал. О чем это он?
— Ты что же думаешь, начальство журналов не читает? — засмеялся Вологжанин и вытащил из сумки потрепанную июньскую книжку журнала.
Сергей выхватил ее и, все еще не веря глазам, прочел название своей маленькой повести. Вот оно, наконец-то! Наверное, из редакции написали ему, но вся корреспонденция поступала на старый адрес. И радость, и растерянность охватили Сергея.
— Ты что, и не знал? — удивился Иван Ильич.
— Я так долго ждал этого, что, честно говоря, и надежду потерял.
— Надеюсь, следующая повесть будет о рыбинспекторе, об этом озере, а? — улыбался Иван Ильич. — Где еще такую красоту увидишь?
Он еще с полчаса побыл и уехал. Видно, понял, что сейчас с Сергеем серьезно разговаривать о работе бесполезно: Волков смотрел на него, слушал, соглашался, но мысли его были заняты журналом, который жег руки.
— Обязательно на этой неделе съезди на Киршино озеро, — уже сидя в машине, говорил Вологжанин. — Туда запустили мальков пеляди, а сторож не внушает мне доверия... Если мальков сейчас не подкармливать, вся наша работа насмарку! Погибнут все до единого.
— Конечно, — рассеянно ответил Сергей.
— Что — конечно?
— Мальки погибнут...
— Так вот надо, чтобы они не погибли, понял, черт бы тебя побрал? — рассердился Иван Ильич. — О чем ты думаешь?
— О бедных мальках, — сказал Сергей. — О чем же еще?
11
Возвращаясь с Киршина озера, Сергей свернул на лесную тропу и вышел к берегу. Кряжистые сосны выстроились на крутом побережье. Деревья поражали своей мощью и уродливостью. Некоторые сосны были о двух и трех головах, у иных ствол изогнулся петлей и рос куда-то в сторону, у третьих боковые сучья были толще и длиннее, чем вершина. Под ногами трещали сухие серые шишки, зарывшиеся в валериану, и ощетинившийся пиками иван-чай.
Сергей уселся в траву и, достав из кармана потрепанный журнал, уж в который раз принялся листать. Свою повесть он перечитал два раза, и она все больше ему не нравилась. Конечно, встречались удачные места, но иногда натыкался он на такие слова и обороты, которые раздражали, вызывали досаду.
Когда он пришел сюда, было тихо. Лишь ровно шумели деревья. А теперь кругом все ожило: с цветка на цветок перелетали крапивницы, копошились пчелы, глухо шлепались в траву мраморные жуки. Один из них вскарабкался по тонюсенькой пике иван-чая и плавно покачивался, шевеля усами. С угрожающим гулом прилетели большие рыжие слепни и, совершив вокруг Сергея несколько стремительных и суматошных кругов, так же стремительно улетели, хотя он и не делал никакой попытки их отогнать.
Из-за острова выплыла с заплатой на боку лодка. Один человек сидел на веслах, второй перегнулся через борт. На мгновенье в его руках возник длинный радужный блеск и пропал! Перемет! В Большом Иване водились судаки и угри. И ловля на перемет была строго запрещена. А судя по тому, как медленно двигалась лодка, перемет был с пол километра, не меньше. Сергей засек на глаз угол между лодкой и островом, чтобы потом подцепить перемет, и быстро вскочил. До дома ходьбы полчаса. Добраться на лодке до острова не меньше. Браконьеры, конечно, услышав шум мотора, пристанут к берегу, спрячут лодку в камышах — и ищи-свищи.