Эрик угрюмо сжал губы в жесткую линию.
— Англичане застигли нас на Спуне всего за несколько часов до отплытия. Я все вам расскажу, когда мы переберемся на Арран, но Рэндольф и мои люди были схвачены.
Даже для человека, пережившего немало разочарований, это явилось тяжелым ударом. Брюс вздрогнул.
— Убиты?
— Не думаю, ваше величество, — ответил Эрик, покачав головой.
Пока он держал свои подозрения при себе, но король был проницательным человеком, и Эрик полагал, что тот задается тем же вопросом, что и он: против ли своей воли был захвачен Рэндольф?
Взгляд короля ожесточился, глаза стали холодными и черными, как отполированное эбеновое дерево.
— Надеюсь, ты найдешь разумное объяснение, как такое могло случиться.
Эрик сокрушенно кивнул. Он тоже на это надеялся.
Взглянув на Вождя, стоявшего позади Брюса, Эрик спросил:
— Все готовы?
— Да.
Эрик видел по глазам, что у капитана Хайлендской гвардии тоже имеются к нему вопросы, но решил, что, как и королю, тому придется с этим подождать.
Эрик быстро обсудил с Брюсом, кто поведет ирландские корабли, а также две ладьи из четырех, принадлежащих островитянам. Юэн Ламонт, Охотник, и Йен Маклин, Гарпун, уже повели два островных корабля с братьями Брюса на юг, к Галлоуэю, для наступления против Макдауэллов.
Имея в распоряжении семь судов — пять ирландских и два от кузена Эрика, — король решил, что Ястреб возглавит флот на одном из ирландских кораблей, а Вождь поведет тот из двух кораблей Макдоналда, на котором будет находиться сам Брюс. Поскольку приближенные короля были в основном жителями равнины и не имели опыта в кораблевождении, Эрик поручил управление кораблями ирландцев их собственным капитанам. Грегору Магрегору, Стреле, он отдал под командование оставшуюся ладью островитян.
Меньше чем через час они пустились в путь. Эрик прокладывал курс на корабле наемников. Он шел чуть впереди, чтобы успеть предостеречь остальных, если возникнет необходимость.
В отличие от предыдущей ночи погода благоприятствовала морякам. Небо было относительно чистым — ведь это все же туманные Западные острова, в конце концов, — и крепкий устойчивый ветер дул с севера. Место их назначения, остров Арран, лежало к северо-востоку от острова Спун, располагаясь между полуостровом Кинтайр и эрширским побережьем Шотландии, милях в сорока от Ратлина.
Но это были очень напряженные мили. Эрик понимал, что опасность подстерегает их на каждом шагу. Одно дело — провести мимо английских патрулей единственный корабль, но совсем другое — семь.
Особую осторожность следовало соблюдать в местах пересечения водных путей. Эрик по опыту знал, что англичане любят устраивать там засаду. Обогнув с севера остров Ратлин, он приказал спустить паруса.
И это было весьма своевременное решение. Эрик не сомневался, что видел, как к югу от них, там, где пролив Ратлин сливается с Северным проливом, мелькнул парус. Как только они миновали Ратлин, от Шотландии их отделяло только открытое море.
Эрик пристально вглядывался в морскую даль в поисках признаков приближающихся судов, но на многие мили вокруг видел только темное небо и колышущиеся, слегка поблескивающие черные волны.
Море казалось слишком спокойным — слишком мирным — после волнений прошлой ночи.
Эрик старался не вспоминать об этом. Элли и так уже слишком много раз возникала в его мыслях, а он был полон решимости не думать о ней. Она уже достаточно его отвлекла. Сейчас все рассчитывали на него, верили, что он безопасно доставит их на Арран, и на этот раз ничто не должно было ему помешать.
Даже вздорная властная гордячка с зелеными искорками в глазах, упрямым подбородком и самой нежной кожей, какой он когда-либо касался.
Он забудет ее, черт бы ее побрал! Обязательно забудет.
Чем ближе они подходили к мысу Малл-оф-Кинтайр, тем труднее Эрику было избавиться от ощущения, что что-то не так. Хотя он и не обладал таким обостренным чувством опасности, как Кемпбелл, — разведчик отличался сверхъестественным чутьем, — Эрик в своей жизни тоже руководствовался внутренним голосом.
На расстоянии примерно мили от мыса Малл-оф-Кинтайр Эрик снова приказал спустить паруса и отдал распоряжение капитанам подождать его.
В полном молчании он подал своим морякам знак грести, напрягая все чувства, чтобы заметить любое движение в темноте. Когда несколько наемников начали перешептываться между собой, он пригрозил отрезать язык каждому, кто откроет рот. Должно быть, они ему поверили, потому что на корабле воцарилась мертвая тишина.