— Перестань, Макс…
— Ястреб, — оборвал его Эрик.
Кемпбелл понимающе кивнул. Этот прославленный разведчик покинул гвардию раньше, чем они решили использовать боевые прозвища.
Кемпбелл насмешливо улыбнулся и огляделся Кругом, чтобы убедиться, что они одни.
— Пойдем, — сказал он. — Кое-кто очень хочет тебя повидать.
— А как насчет новостей…
— Он сам тебе расскажет, — ответил Кемпбелл, посерьезнев.
Эрик последовал за ним через двор к церкви и заметил под темной накидкой прекрасную кольчугу и рыцарский плащ.
— Я слышал, король Эдуард посвятил тебя в рыцари после Метвена. Ты вполне соответствуешь этой роли.
Но под рыцарскими доспехами Кемпбелл носил на руке ту же метку, что и остальные гвардейцы, — изображение льва, стоящего на задних лапах.
— За то, что я снабжал его ложными сведениями. — Кемпбелл поморщился. — Не могу сказать, что это помогло.
— Ты делал все, что мог. Я уверен, что это было нелегко.
Кемпбелл присвистнул, давая понять, что Эрик значительно преуменьшил его трудности, и отворил дверь.
Они вошли внутрь. Эрику показалось, будто он попал в склеп. Холодно и тихо. Неподвижный воздух пах плесенью — словно эту дверь не открывали долгое время. В дальнем углу на невысокой платформе примостился алтарь, а перед ним ряд старых деревянных скамеек. Справа располагалась гробница — вероятно, место упокоения одного из первых священников.
Спустя мгновение после того как дверь за ними закрылась, из-за гробницы показалась темная фигура.
Тусклый лунный свет скудно струился сквозь единственное окно, и Эрику потребовалось некоторое время, чтобы его глаза привыкли к полумраку. Мужчина откинул капюшон, и Эрик громко выругался. Лахлан Макруайри, Змей. Его кузен и товарищ по Хайлендской гвардии.
Эрик шагнул вперед и обнял кузена. Лахлан Макруайри, по прозвищу Змей, был человеком коварным и беспощадным к врагам, и было чертовски полезно его повидать.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Эрик. — Мы думали, ты покоряешь норвежский двор своим жизнерадостным нравом.
Лунный свет упал на лицо Макруайри, и Эрик в тот же миг понял, что случилось что-то ужасное.
Взгляд Лахлана, обычно отличавшийся холодным безразличием, горел дикой, бешеной яростью.
Хорошее настроение Эрика испарилось так же быстро, как и возникло.
— Где королева? — спросил он.
Его кузен был послан охранять королеву, сестру Брюса, его маленькую дочь и графиню Бьюкен, когда они вынуждены были расстаться с королем после битвы в Дэл-Рай.
Глаза Макруайри сверкнули дьявольским блеском. Эрик понял, что тот собирается сказать, прежде чем прозвучал ответ.
— Схвачены. Нас предал граф Росс, когда мы уже собирались отплыть в Норвегию.
Лахлан кратко пересказал ему события, завершившиеся пленением леди и предательством Росса, нарушившего неприкосновенность святого убежища.
По странной прихоти судьбы — Лахлан не стал вдаваться в детали — ему удалось ускользнуть. Но двум другим членам Хайлендской гвардии, бывшим с ними, — Уильяму Гордону, Тамплиеру, и Магнусу Маккею, Святому, — так не повезло.
Макруайри много раз пытался их спасти. Но их держали в темнице замка Уркхарт, где гарнизоном командовал Александр Комин. Они избежали немедленной казни только потому, что их ошибочно приняли за простых стражников. Но женщин… Эрику стало дурно, когда он услышал, как обошлись с ними.
В клетке? Боже милостивый!
Брюс с ума сойдет от горя.
Мысли Эрика обратились к Элли. И на этот раз он позволил им задержаться. Он поступил совершенно правильно. Ей следовало находиться как можно дальше от этого безумия.
— Мы срочно должны что-то предпринять, — сказал Макруайри.
И Эрик, наконец, понял, почему у него такой бешеный взгляд. Он отчаянно хотел спасти своих друзей и соратников.
— Я отведу тебя к королю.
— Боюсь, есть еще и более печальные новости, — сказал Кемпбелл. — Наступление на юге провалилось. Их предали. Макдауэллы уже знали, что они приближаются, и истребили весь флот. Только нескольким счастливцам удалось спастись.
Только нескольким из почти семисот воинов и восемнадцати галер?
Эрик почувствовал, как тиски безнадежности сжимают его сердце.
— А братья короля? — глухо спросил он.
— Казнены несколько дней назад в Карлайле, — мрачно ответил Кемпбелл.
Трое из братьев Брюса погибли за столь короткое время.
Неужели это никогда не кончится? Слабый проблеск надежды, затеплившийся после Тернберри, — что удача наконец-то им улыбнулась, — был жестоко растоптан. Раздавлен человеком, называвшим себя Молотом шотландцев.