Элли поспешно распахнула дверь и была крайне удивлена, обнаружив сестру стоящей у окна точно с таким же отрешенным видом, как сама она стояла недавно. В очертании ее понурых плеч и поникшей головы ощущалась глубокая печаль и безысходность. Мэтти обернулась на шум и улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. Погруженная в собственные тяжелые переживания, Элли ничего не замечала вокруг, но теперь внезапно осознала, что Мэтти сама не своя последнее время. Она поклялась себе выяснить, что беспокоит ее сестру, но сначала нужно было придумать способ предупредить Эрика.
Смутные очертания плана начали вырисовываться у нее в голове. Плана очень рискованного, связанного с крайней опасностью.
— Что случилось? — спросила Мэгги, шагнув ей навстречу.
Сделав глубокий вдох, Элли произнесла:
— Мне нужна твоя помощь.
Эрик Максорли, человек, славившийся своим неизменно радужным настроением, теперь постоянно пребывал в самом дурном расположении духа. Даже хорошенькой девице, восседавшей у него на коленях и делавшей все возможное, чтобы вывести его из этого состояния, не удавалось излечить его хандру.
Он был опустошен. Околдован девушкой с шелковистыми темными волосами и зелеными искорками в сияющих карих глазах. Она преследовала его все дни и ночи напролет, каждую проклятую минуту.
Он не смог ее забыть. Напротив, воспоминания о ней становились все более отчетливыми, составляя яркий контраст со всем, что было у него раньше — да и потом. Ни одна женщина не могла с ней сравниться. Он вспомнил свое первое впечатление о ней и ощутил всю горечь иронии.
Она была совсем другая, понял он, наконец. Особенная. Хотя его запоздалое прозрение ничего не меняло. Она не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать.
В самые мрачные минуты своей жизни он терзался вопросом: вышла она замуж за своего проклятого англичанина или еще нет?
«Я люблю тебя».
Эти слова снова и снова звучали в его голове. Он словно наяву видел ее лицо в лунном свете и не мог избавиться от чувства, что совершил ужаснейшую ошибку. Что Элли предлагала ему нечто особенное, а он оказался слишком слеп, чтобы понять это.
Эрик с силой сжал в руке тяжелый оловянный кубок, так что острый край искусно выгравированного рисунка врезался ему в пальцы.
Что за дьявольщина с ним происходит?
Недовольный собой, Эрик попытался расслабиться и немного поощрить девицу. Но шутки и заигрывания давались ему через силу, и вскоре он был сыт этим по горло. Девица все еще оставалась у него на коленях, но он был рад, когда она повернулась и заговорила с женщиной, подошедшей, чтобы наполнить ее кружку элем.
Эрик отхлебнул изрядный глоток и оглядел освещенный факелами шатер, полный шумных полупьяных мужчин. Хотя он и не участвовал в их пирушке, он не испытывал раздражения. В последнее время было слишком мало поводов для веселья, и нужно было как-то подбодрить людей, чтобы поднять их боевой дух. Сегодня он впервые видел, как Брюс улыбается, с тех самых пор как пришло горестное известие о казни его братьев и пленении женщин.
Хорошие вести тоже были, хотя и немного. Гарпун и Охотник нашлись среди горстки людей, спасшихся после провалившейся атаки на Галлоуэй. В двухдневном походе на север остальные члены Хайлендской гвардии — включая Алекса Ситона, Дракона, нашедшего их вскоре после Тернберри, — пробрались в слабо охраняемый замок Уркхарт и спасли из заточения Магнуса Маккея, Святого, и Уильяма Гордона, Тамплиера. Затем, примерно неделю спустя, с помощью «волшебного порошка» — взрывчатого вещества — они освободили Доналла и остальных членов команды Эрика, содержавшихся в Эре.
Но эти небольшие успехи были несопоставимы с тяжелыми потерями, понесенными в этой войне: гибель трех братьев короля, Кристофера Ситона, графа Атолла, пленение королевской семьи и множество других.
До сих пор возвращение Брюса в Шотландию не принесло ему ничего, кроме нескольких сот акров пустынных, забытых Богом гор в Галлоуэе. Он не предпринимал серьезных выступлений против англичан после Тернберри. Коротких вылазок и набегов на продовольственные обозы было недостаточно, чтобы привлечь дополнительных людей под знамена Брюса. Сторонники Брюса едва держались на плаву, прилагая огромные усилия, чтобы окончательно не утонуть. И люди, в конце концов, страшно устали.
Им необходимо было предпринять что-нибудь кардинальное, чтобы привлечь народ на свою сторону. На этот раз король проявлял терпение, отказываясь встретиться с англичанами, пока не будет подходящих условий. Эрик надеялся, что это случится скоро. Ведь силы, которые им удалось собрать после Тернберри, могли истощиться и рассеяться в грязи и тяготах постоянной жизни в бегах.