Девушка явно что-то скрывала. Но с другой стороны, он тоже кое-что скрывал.
— Благодарю тебя за совет, — рассмеялся он. — Но я предпочитаю свободу. Не хочу никаких обязательств.
— Значит, вы не женаты?
Эрик едва сдержался, чтобы не выпалить решительное: «Нет, черт побери!» Вместо этого он лукаво ей подмигнул:
— Нет еще, но я все смотрю, может быть, ты проявишь ко мне интерес?
Элли широко раскрыла глаза, но прежде чем нашлась, что ответить, он добавил:
— Однако должен тебя предупредить: на это место слишком много желающих.
К его разочарованию, в лице ее не дрогнул ни один мускул. Напротив, Элли окинула его таким взглядом, что ему стало заметно не по себе.
— Не сомневаюсь. — Она одарила его снисходительной улыбкой заправской няни. — Легковесное обаяние вполне способно увлечь… ненадолго.
Эрик нахмурился. Легковесное? Что она хочет этим сказать? Он попытался вывести ее из себя, но она каким-то образом умудрилась заставить его занять оборонительную позицию. К такому он не привык, и это ему чертовски не понравилось.
Эта девица вела себя совсем не так, как следовало бы.
Воспользовавшись тем, что он ошеломленно молчал, она продолжила:
— Прошу вас! Вы кажетесь вполне разумным человеком. Если вы не хотите отвезти меня назад, то, по крайней мере, просто отпустите меня. Я сама найду дорогу до…
— Боюсь, я не могу этого сделать, — резко оборвал он ее.
— Но почему? — возразила она. — Клянусь, я ничего не слышала из вашего разговора с тем человеком. Почему вы не можете мне поверить?
Эрик не мог равнодушно выслушивать ее мольбы, как емy хотелось бы. Он терпеть не мог отказывать в чем-либо женщинам. Нахмурив брови, он сурово посмотрел на нее в надежде, что она перестанет просить.
— Твои мольбы бесполезны. Я не изменю своего решения. Я верну тебя назад, как только это станет безопасным, но не раньше.
Глаза ее сверкнули в темноте, а губы плотно сжались.
— Вы поступаете нелепо. Это безумие. Вы хотя бы знаете, куда направляетесь?
— Конечно, я чертовски хорошо знаю, куда направляюсь.
Как будто он мог заблудиться!
По ее виду было ясно, что она ему не верит.
— Не можете же вы плавать бесцельно всю ночь. Вы должны куда-то пристать. Почти рассвело, и англичане будут вас искать. Кроме того, — она указала на Рэндольфа, — ваш человек нуждается в уходе.
«Вы должны»! Эрика не обрадовало, что ему указывают, что делать. В особенности эта маленькая девчонка, которую он мог бы поднять одной рукой. Пора научить эту няньку Элли, что не она тут командир. Но хотя начальственный тон ее голоса будил в нем желание скрежетать зубами, Эрик улыбнулся:
— Благодарю за напоминание.
Он подозревал, что она разозлится — чего он и хотел прежде, — и в десять раз сильнее. Может пытаться сколько угодно, но ей не удастся управлять им. И все же наблюдать за ее попытками становилось все занимательнее.
Элли нахмурила брови:
— Какое напоминание?
— Так, кое-что. — Он покачал головой с притворной досадой. — Обычно я не люблю этого делать, пока мы не познакомимся поближе. Но для тебя я сделаю исключение. — Он встал и подал знак Доналлу подойти. — Свяжи ее.
Ее возмущенный возглас доставил Эрику полное удовлетворение, так необходимое ему, чтобы удостовериться, что больше не он находится в обороне. Все снова встало на свои места.
Великовозрастный… самонадеянный… пират!
С Элли никогда в жизни так подло не обходились. Связали и заткнули рот, словно обычному пленнику! Она не знала, что сильнее — ее негодование или чувство, что ее унизили. Не важно, что льняные веревки были слабо затянуты или что она, безусловно, заслуживала наказания, — чертов пират не должен был так откровенно потешаться над ней. А по его широкой улыбке и по тому, как он щурил глаза каждый раз, когда смотрел на нее, Элли понимала, что все это его крайне забавляет.
Галантный, ха! Он просто отвратительный каратель, и она никогда этого не забудет.
Большую часть следующего часа Элли беспрестанно проклинала его, обрекая на вечные муки, — с привлечением впечатляющего репертуара ругательств, почерпнутых из многолетнего опыта общения с братьями, — пока, в конце концов, не заснула, задыхаясь от гнева.
Элли проснулась, ощутив тепло и легкое покачивание, будто находится в объятиях матери. Она удовлетворенно вздохнула, потершись щекой о пушистый шерстяной плед, слабо пахнущий миртом, и крепче прижалась к твердой груди.