Он кивнул.
— Потому-то мне это и нравится. Выискивать частицы прошлого и понимать, как все было на самом деле.
Я задал еще несколько вопросов, он ответил. Через некоторое время я проговорил:
— Да, это поможет.
— Чему поможет?
— Моему проекту. Мы о нем говорили в тот раз.
— Да, помню. Но какой именно части твоего проекта это поможет?
Полагаю, его склонность делать выводы самостоятельно отключилась, добравшись до вывода, что я не желаю об этом говорить. Или его не интересовало, что я о чем-то не желаю говорить. Или он вовсе не заметил. Возможен любой из перечисленных вариантов.
— Мне нужно, чтобы кое-кто думал как ястреб, — проговорил я. — Мне казалось, тут все-таки нужно больше, чем быть непостоянно раздражительным и горделиво-скрытным.
Деймар задумался.
— Да нет, — ответил он, — по сути, это все.
«Босс, ты это видишь? Деймар — и чувство юмора. Кто бы мог подумать.»
«А ты уверен, что он шутит?»
«Хм.»
— Ты мне очень помог, — проговорил я. — Спасибо.
Уголок его рта чуть вздернулся — не уверен даже, что мне это не показалось.
— Всегда пожалуйста, — ответил он и, не меняя выражения лица, исчез с раздражающе громким хлопком перемещенного воздуха.
«Что ж, босс, это было полезно.»
«Да.»
«Серьезно?»
«Серьезно.»
«Ну как скажешь. Что дальше?»
«Дальше мне нужна юридическая консультация.»
«Серьезно?»
«Нет. Почти.»
«Уже лучше,» — заметил Лойош.
7. Болтовня — или волны
Лойош был неправ. Я к тому, что там не произошло ничего смешного, опасного и даже сколько-нибудь интересного. Я просто добрался до Дворца, где нашел адвоката-иорича по имени Перисил, с которым ранее имел дело. По завершении обычного обмена любезностями, он спросил, что мне нужно.
Я сказал:
— Я изобрел способ подслушивать псионические переговоры. И мне нужно удостовериться, что это незаконно.
Он моргнул.
— Вам нужно, чтобы это было незаконно?
— Если я собираюсь продать его… неважно. Можете найти причину, почему это противозаконно?
Он закашлялся.
— Даже несколько, наверное.
— Отлично. Люблю иметь наготове несколько вариантов. Сможете сделать выжимку?
— Это не моя сфера компетенции.
— Я знаю. Но мне нужна помощь.
Мы еще какое-то время препирались, потом он проговорил:
— Думаю, то, что вам нужно, это имперское коммерческое законодательство.
— Хорошо. Можете подсказать мне эксперта по имперскому коммерческому законодательству?
Иорич покачал головой.
— Нет таких экспертов. Оно слишком сложное.
— Тогда…
— Вот. Дайте я сам взгляну.
Откопав у себя на полках нужный фолиант, Перисил перелистал его, кивнул и указал мне нужный абзац.
— Э…
— Я объясню, — сказал он.
Выслушав подробности связей между имперскими секретами и коммерцией, я кивнул.
— Да, подойдет. Я могу одолжить у вас эту книгу?
Перисил вложил закладку на нужное место и передал мне фолиант. Я поблагодарил его и оплатил затраченное на меня время. Никогда еще не выкладывал столько исключительно за то, что сидел и слушал то, что мне говорят. С другой стороны, работали у меня «бабочки», которые именно таким и зарабатывали, причем как бы не побольше.
Лойош и Ротса сопроводили меня до туннеля, который вел в мою контору — то есть, теперь уже в контору Крейгара.
Который и спросил:
— Мне заказать чего-чего-нибудь поесть? Прости.
— Ублюдок, — проговори я и сел обратно. — Да, я заплачу. Йеско?
— Лучше оттуда, где ты никогда не ел. На всякий случай.
— Хорошая мысль.
В итоге нам досталась большая миска риса с шафраном и утятиной. Никогда такого не пробовал; очень вкусно. Лойош, тот и вовсе заявил, чтобы мы отныне только этим и питались. Мы сидели, ели, болтали — а мне вдруг стало грустно: насколько же мне не хватало таких вот моментов, когда мы с Крейгаром просто сидели и болтали о чем-нибудь; и как бы там все ни обернулось, подобных моментов у нас будет не слишком много. А потом выкинул все это из головы: такие размышления до добра не доведут, а в моем случае тем более. В руках у Крейгара появилась бутылка белого вина из Гвинчена, я такого раньше не пробовал. Он положил ноги на мой стол.
— Много всякого мы вместе разгребли, а? — проговорил он.
— Заткнись.
Он явно удивился, но ничего не сказал.
— Мне надо придумать, как повидать сына, — сказал я.
Он прикусил нижнюю губу.