— Ты уверен, что опасность миновала?
— Ты это о чем?
— Исключительно о твоей ране. Что наш мир не самое безопасное место для боссов Организации, я знаю и сам.
Он фыркнул и ответил:
— Утром меня видел лекарь, он сказал, что все будет в порядке. Он, кажется, считает Алиеру божеством.
— Алиера согласилась бы.
— Угу. Но она отличный спец. Только не говори ей, что я так сказал.
— Еще бы, она ж меня в порошок сотрет.
— С нее станется. Жаль, я не слышал вашего разговора, когда ты ее убалтывал спасти меня.
На это можно было ничего не отвечать, что я и сделал, многозначительно улыбнувшись. Зато я сменил тему и несколько раз осведомился о его самочувствии, пока Крейгар не начал злиться; потом и эту тему мы оставили позади. Он хотел поговорить о моих планах, вдруг он может помочь — но я не хотел, а помочь он не мог, в смысле, не более, чем уже помог, одолжив мне Дерагара. Он хотел поспорить, и я понимал, что он чувствует; однако развивать этот вопрос Крейгар не стал и кивнул.
Дерагар вернулся и принес кляву, которая всегда возвращала меня к жизни, и несколько плюшек, с которыми жизнь стала стоить своего громкого имени. Нет, отставить шутки: жизнь есть жизнь, она всегда этого стоит. Даже если иногда в ней больше неприятностей, чем самой жизни.
Ну и кого я обманываю? Больше всего хочется мне жить именно тогда, когда на горизонте одни неприятности. Разве у других не так? Нет, полагаю, все же нет. Некоторые все время жалуются на жизнь, даже когда на то нет оснований; лично я всегда оставляю таких вариться в собственном соку, только пусть держатся от меня подальше. Ну, конечно, если это не кто-то из близких, с ними все иначе.
Я что, когда-нибудь утверждал, что я непротиворечив? Или, кстати говоря, что непротиворечивость есть добродетель? Я просто рассказываю, что произошло и что я тогда думал, потому что именно за это мне заплачено. И незачем слишком углубляться. Когда все свои силы тратишь на то, чтобы оставаться в живых, здесь есть один положительный момент: нет времени на то, чтобы думать обо всякой ерунде, которая того не стоит.
Свежевыпеченные плюшки и клява — вот об этом подумать стоило. Продан удалился, у него были дела, и мы трое наслаждались плюшками и клявой в уютной тишине.
А когда закончили, я спросил:
— Сколько сейчас времени?
— До полудня еще час, — многозначительно взглянул на меня Крейгар. — Когда все начнется?
— В течение двух часов выясним.
— То есть точно ты не знаешь?
— Я оставил точное время и место на усмотрение клиента, чтобы ему было спокойнее.
Крейгар потер кулаком подбородок.
— То есть по-настоящему подготовиться ты не можешь.
— Ну вообще-то место я уже подготовил. — Крейгар вопросительно вздернул брови, и я добавил: — Я вроде как знаю, какое место он выберет.
— Точно знаешь?
Я пожал плечами.
— Точно я в этом раскладе не знаю ничего, но именно насчет этой части не особенно беспокоюсь.
— Я спросил бы, — вздохнул он, — но ты же не расскажешь.
— Правильно.
— А ты получишь очередную возможность продемонстрировать собственную изворотливость.
— Ты тоже читаешь умные книги?
— Чего?
Я покачал головой и вытер пальцы о подол рубашки. Мы пили кляву и болтали, о чем — не помню, однако вряд ли о чем-то очень существенном. К полудню прибыл посланник с запиской. Мне, от Демона.
Я прочел, кивнул, снова сложил ее и задумчиво побарабанил по бумажке пальцами.
— Итак? — спросил Крейгар. — Это оно?
— Ага.
— И?
— Одно хорошо, второе не очень.
— Хмм?
— Это там, где я хочу, но в шесть вечера. Ну и на что мне убить следующие шесть часов?
— И то, — хмыкнул Крейгар, — ты ведь уже поел.
Я предложил ему заняться весьма неудобосказуемыми вещами; он заметил, что сей способ времяпрепровождения по крайней мере работает. Дерагар всеми силами сдерживал смех.
Лойош переминался у меня на плече, он тоже нервничал. Крейгар добыл из ящика стола набор камней с'янг, но я покачал головой; он пожал плечами и убрал их.
— Что ж, — сказал он, — хочешь обсудить какие-нибудь части плана? Заполнить какие-нибудь промежутки? Может, там есть глупости, над которыми я могу посмеяться?
— С этим справляется Лойош, — ответил я. — В смысле, смеется надо мной.
— То есть все как обычно.
— Почти.
— А что ты будешь делать, если не сработает? В смысле, вот так вот просто умрешь? У тебя есть запасной план?