- А ну не трогай! Скотина! Паша-а-а-а! Да Пашка же!!!
Кто-то маленький продолжал плакать, фигура отворачивалась, сгибаясь и протягивая к беспомощному плачу страшные черные руки в широких рукавах. И Ника, оттолкнувшись ушибленной ногой от песка, тяжело прыгнула, топыря руки и сваливая скользкую, заскрипевшую под ее телом фигуру. Плюясь от веерами рассыпающегося вокруг песка, орала, дергая головой, - песок попал и в глаза:
- Не трррогай, гад! Сволочь! Я щас тебя! Пашка!!!
Рука нашарила в песке костяную деревяшку, обломок легкого плавника, и, вцепившись в него, Ника воздела внезапное оружие над клеенчатым длинным плащом повергнутого в песок врага.
- Уйди! – закричал из-под капюшона насмерть перепуганный голос, - ты, уйди с меня!
Вырываясь из-под Ники, черная фигура, отчаянно брыкаясь, тыкалась в песок, а плащ, сползая и натягиваясь, рвался на застегнутых пуговицах, открывая тощие коричневые ноги и перекошенную серую футболку.
- А… - сказала Ника, по-прежнему держа над головой обломок дерева, а другой цепляясь за капюшон дрожащими пальцами, - э?
Враг хрипел, мотая головой.
- Уду-шишь же. Та уйди!
И вдруг басом заплакал, сплетая голос с непрекращающимся тоненьким визгом.
Ника выронила обломок, в ошеломлении глядя на смуглое лицо, перемазанное налипшим на мокрые щеки песком.
- Ва-грамчик? Ваграшка? Да ты…
- Ага-а! – грянул сверху грозный Пашкин голос.
Стремительная тень пала на соперников, ястребом накрыла солнце, отпихивая Нику и заламывая ревущему мальчику тощую руку, выпростанную из рукава старого рыбацкого плаща.
- Ах ты, армянская рожа! Щас ты у меня!
Ника, сидя на песке, затрясла головой, цепляясь за подол Пашкиной майки, скользнула пальцами по напряженной голени:
- Да не лягайся! Оставь. Смотри, ревет.
Вскочив, оттащила Пашку, и оба встали, тяжело дыша и разглядывая скорченную фигурку.
- Нэ-эт, - басом провыл Ваграмчик, потягивая коленки к животу. Плащ раскинулся по песку, будто рваные крылья летучей мыши.
- Не реву я! – но голос утонул в дрожащих захлебах.
- Ты чего это творил? – приходя в себя, удивился Пашка, - ты чего ваще? Я не понял? Это ты тут лазил, значит?
Ника обошла собеседников и, нырнув в густую тень, наклонилась, встала на колени, протягивая дрожащие руки к маленькому плачущему комку.
Пашка, танцуя от ярости, пинал лежащего мальчика в выпяченную задницу:
- Ну? Чего воешь? Попался, давай говори!
- Еврей! – вдруг, прервав рыдания, заявил поверженный Кипишон, и закрылся руками, выставляя голый острый локоть и локоть в черном блестящем рукаве.
- Чего? – от удивления Пашка прекратил пляску и уставился на Ваграмчика, - ты мне, что ли?
- Чего орешь, морда-морда, армянская морда, - тонко закричал враг, съеживаясь все сильнее, - а сам вот, еврей ты!
- Я помор! Пякка помор! А ты, мелочь пузатая…
- Паша! – Ника выступила из тени, прижимая к груди теплый комок. Брови ее были нахмурены, уголок рта дергался, - заткнись, дай я.
Ваграм опасливо вывернул голову, посматривая на грозную фигуру Ники над собой.
- Ваграм… Это кто? Ты зачем его сюда принес? Ты что хотел сделать, с ним?
Пашка вытянул шею, обходя Нику, чтоб рассмотреть. Цокнул языком в удивлении. И так же грозно уставившись на Ваграма, подтвердил:
- Да! Ну-ка?
Увесистый черный щенок с пестрым пятном на морде, удобно устроившись на руках Ники, уже не плакал. Смотрел вокруг бессмысленными глазами, шевеля толстыми лапами.
Ваграм, перебирая руками по песку, сел, крутя шеей, потянул воротник плаща.
- Совсем задушила, - пожаловался с упреком, - а что, ну, мой собака, вам чего?
- Ты, мелкий садист, - Ника тяжело задышала, прижимая щенка, - ты что, ты хотел его давить, да, как ягнят?
- Чего? – Ваграм благоразумно сидел, не пытаясь подняться, и переводил влажные оленьи глаза, полные слез, с Ники на Пашку, - какой ягнят? Куда давить? Это тебе собака, от меня. Хороший собака. Вырастет большой, сторож. Всегда спасет.
И увидев, что ему не верят, выкрикнул, а в ломком голосе снова зазвенели слезы:
- Дарить хотел! Думал, вот. Думал, радуешься!
- Та-а-ак, - Пашка выпятил губу и покачался на пятках, размышляя, - врешь все! Это я хотел, собаку ей.
- А я слышал, - строптиво рассказал Ваграм, - вы кругом кричите, вас слышно. О, я тебе щенка, чтоб ходила везде. А мне что нельзя? Я тоже хочу.
- Погоди, - Ника покачнулась, не справляясь с головокружением. И Ваграм вдруг вскочил, с готовностью протягивая тощие руки.
- Но-но! – заорал Пашка, толкая его.