Ваграм хмыкнул с легким презрением.
- А я Ника-победа, - поспешно отвлекла его Ника.
- Да! – радостно согласился Ваграм.
- Тигыр, апостол и победа, - Пашка ухмыльнулся, и вдруг замолчал.
И Ника снова поняла, как бывало у них все чаще, без сказанных слов - о Марьяшке подумал.
Покачавшись в воде, она отдохнула, и, опуская ноги в ясно ощущаемую глубину, медленно, экономя силы, поплыла обратно.
Через неделю Митя Левицкий устраивает открытие своего летнего ресторанчика. Как он выразился, когда они с Васькой приезжали приглашать, - в тестовом режиме.
- Пару недель поработаем, все проверим и тогда уже до весны, - сказал важно, краснея круглым лицом, - хочу, чтоб в сезон сразу все пучком.
И Василина закивала, не сводя с него синих очей под густо накрашенными ресницами. Ника тогда подумала, ну вот посидели бы вместе, все вместе. И – Марьяна. Вот было бы замечательно!
Вода снова журчала у лица, становилась там, внизу, тугой, не хотела отпускать уставшие ноги. Фотий ругался, когда уплывала далеко, но так здорово качаться в огромной чаше воды, когда вокруг совсем никого. Ника снова легла, глядя в светлое небо и чуть пошевеливая ногами. В следующий раз нужно в ластах поплыть, но тогда она рискует увлечься и очнется где-нибудь в Таганрогском заливе на другой стороне Азова. Надо подумать о чем-то, чтоб не о расстоянии до берега, это помогает.
И снова плывя, Ника думала о странной тетке Иванне, которую привез на блестящей иномарке молчаливый услужливый шофер. Тетка вылезла из машины, с рук ее тут же спрыгнула тощая дрожащая собачонка, увидела Степана и, заходясь пронзительным лаем, кинулась выяснять отношения.
- Ах ты, сволочь, - завопила тетка, и Нике вспомнилась баба Таня, Федьки Константиныча мать. Как и тогда, смачные эпитеты были не ей.
- Не трожь котика, мерзавка! Галатея, быстро к мами!
И обращаясь к Нике, успокоила:
- Не волнуйтеся, погоняет и придет. Целый будет ваш котик.
- Это смотря кто еще кого погоняет, - ревниво встрял Пашка, выходя на крыльцо и с удивлением осматривая люрексовые волны и бархатные складки, блестящее припудренное лицо и кольца на толстых пальцах.
Один палец поднялся, уставясь ему в грудь.
- Фотий? – грозно вопросила гостья.
Пашка опешил и на всякий случай отступил.
- Вы ко мне? – Фотий вышел из ангара и встал рядом с Никой, вытирая руки.
Гостья цепко оглядела пару и нахмурилась. Покачала головой, о чем-то размышляя, снова уставилась на Пашку, и тот независимо задрал подбородок. Приведя мысли в порядок, гостья с явным облегчением улыбнулась, показывая мелкие, с золотыми коронками по бокам, зубы.
- Ясно. Ну, значит так. Зовут меня Феодора Иванна, приехала я из…
- Иванна? – в голосе Пашки звучало восхищение. За крыльцом грозно орал Степан и мелко лаяла мерзавка Галатея.
- А знаешь, что ли? – польщенная Иванна поправила башню рыжих волос, сверкая кольцами и камушками в шпильках.
- Ха! Кто же в Симфе не знает Иванну! Да я…
- Ладно. Потом доскажешь. Мне нужно с Фотием поговорить.
Толстенький палец встал торчком:
- Наедине!
Фотий кивнул и направился к пиратской веранде, по пути свирепо лицом приказав Пашке – никаких шпионских штучек.
- Сын твой, что ли? – переваливаясь, Иванна взошла в распахнутые легкие двери, - а малая тебе жена, да?
Двери захлопнулись, и из-за фестонов рыбацкой сетки сразу полилась невнятная негромкая беседа.
А Пашка шепотом рассказывал Нике, о том, кто такая Иванна, властительница нескольких баров, где моряки, прилетая из дальних морей в симферопольский аэропорт, спускают, бывает, всю заработанную за год валюту.
Уехала Иванна сразу, отказавшись от чая и прижимая к большой груди удовлетворенную общением Галатею. А Фотий скупо и коротко пересказал им ошеломляющие новости. О смерти Токая, о том, как таскали их в милицию. И что все, в конце-концов, разрешилось, но возвращаться Марьяна не захотела, ни в богатую квартиру, ни в бухту к прежней жизни. Живет где-то у подруги, работает в маленькой забегаловке на кухне, и попросила Иванну не трогать ее пока и никому ничего не говорить.
- А тебе вот сказала, мужику, - ревниво отметила Ника, - нарушила женское братство, эхе-хе.
- Она старая и умная, Никуся, не ругайся. В минуту нас всех вычислила и просчитала. Давай ей поверим и немножко подождем. Говорит, Марьяна вернется.
Он улыбнулся задумчиво.
- Она ее называет – Машенька. Кажется, у Марьяны появился еще один родной человек.
Воспоминания держали Нику на плаву. И она сама не заметила, как синева под ней сменилась разноцветными пятнами – в неглубокой уже воде лежали темные камни, зеленые камни, белые камни, желтел между ними песок. Скоро можно встать солдатиком, проверяя, близко ли дно. Ника вгляделась в складчатый бетонный язык посреди бухты. Кто-то сидит там, маленький, отсюда не разобрать. И глаза после соленой воды не щурятся никак.