- Фо-тий…
Потом он курил, и в приоткрытую форточку пролезал острый зябкий сквозняк, закручивал зыбкую ленточку дыма. Медленно рассказывал.
- Она меня окликнула, когда шел, по прибою. Попросила сигарету. Я дал. Прикурить, зажигалку. Чиркает, меня взяла за руку, мол, подождите. И пока держала, спрашивала, а вы тут что, а как, а как зовут, а меня вот Олеся, а еще Ласочка. Я подождал, забрал зажигалку и ушел. Через пару дней встретила в магазине. Кинулась, как к сто лет знакомому. А поедем кататься! Я говорю, дела у меня. Извинился. А назавтра, когда я ребят отвозил в Багрово, еду, смотрю, идет одна, по проселку, босоножки тащит в руке. Замахала. Я подвез, попросила купить минералки. Вот тут говорит, в баре, бутылку. Вылезла и сразу за столик. Села, рукой подперлась и плачет. Я купил ей там какой-то мартини, чего попросила. Выслушал, какие-то личные страсти, кто-то там ее бросил. На часы посмотрел, извинился и уехал.
- Подвез, значит, - мрачно сказала Ника, прогоняя из головы очередную картинку.
- Ника…
Он затушил сигарету и, встав, закрыл форточку, улегся снова, заскрипев пружинами. Повернулся и обнял ее, как в первый раз, руками и ногами.
- Или мы верим другу другу или нет, понимаешь? Я согласен только так.
- А если я не согласна так?
В маленькой спальне повисло молчание. И Ника, накрытая ужасом от того, что сейчас может развалиться и, поди потом склей, поспешно сказала шепотом:
- Я согласна.
Он кивнул, бодая ее головой в плечо. Подышал и вдруг спросил:
- Ну, а сама-то расскажешь, как по правде ночь прошла?
- Э-э… - Ника смешалась.
Осторожно выбралась из его рук, легла навзничь, глядя в лунный потолок. И краснея, вполголоса рассказала о сауне и ночном визите Ласочки в ее постель.
- Ну, такая, она знаешь, как звереныш, что заблудился в лесу, - закончила, с беспокойством слушая, как Фотий рядом молчит, совершенно неподвижный, - ты заснул там? Эй?
- Бля, - тяжело сказал Фотий и резко сел, откидывая одеяло.
Ника дернулась, поспешно отползая к стене.
- Сука, бля, вот же…
- Ты чего?
- Я? Чего я? – повернулся, и Ника отгородилась одеялом, блестя над ним испуганными глазами.
Фотий нагнулся к ней, кулаки скомкали простыню, скручивая ее узлами. И переведя дыхание, отпустил, снова лег, скрещивая на груди руки.
Ника медленно опустила одеяло, глядя, как мерно поднимается его грудь, и блестят глаза.
- Ого!
- Что?
- Ничего. Ты сказал ого, и я говорю ого. А если бы вместо нее – мужик какой? Какой-нибудь там Токай?
- Убил бы, - согласился Фотий.
- Господи, да что ж мы собрались два убивца, - расстроилась Ника, - прям наперегонки, кто первый. И Пашка, значит, будет носить тебе передачи.
- Будет, - мрачно посулил Фотий, - вырос уже, справится. Иди ко мне. Иди, иди сюда, моя Вероника-Ника. И никогда меня…
- Не буду. Не буду я тебя обманывать, я тебя боюсь.
Глава 4
Среди ночи Нике приснилось, что они с Ласочкой сидят за столиком в каком-то до безобразия шикарном ресторане, смеются, поглядывая по сторонам. По голой спине, обрамленной тонким шелком вечернего платья, ползают мужские взгляды, как толстые ленивые мухи. Щекотно и немного противно, но – приятно. Ласочка поднимает бокал, колышется вязкая темная жидкость, пахнущая горячей степной травой и перебродившим черным виноградом. Щурит серые глаза и, поводя белыми антеннами усов, морщит розовый носик, а ушки треугольно сторожат шум и далекий смех. Рука с алым маникюром превращается в маленькую лапку, но коготки, обхватившие стеклянную ножку, остаются угрожающе красными, будто они в крови.
Ника с щекочущим отвращением опускает глаза и пытается зажмуриться, боясь посмотреть на свою руку. Вдруг и она превращается в зверя, вдруг, ответно салютуя бокалом, она соглашается на это. Но глаза не желают закрываться, рука поднимается все ближе к линии взгляда.
И такой ужас скорого неумолимого будущего заполняет ее сердце, что она сжимается, подтягивая колени, и просыпается, чувствуя, как под стиснутыми кулаками грохочет сердце.
В теплой маленькой спальне тихо, только мерно дышит спящий рядом Фотий. Ника лежит, наслаждаясь тем, как невероятное облегчение замещает ужас, выталкивая его из просыпающегося сознания. Но что-то мешает, что-то еле слышное, тихое. Чего не должно быть. Что-то из сна…
Еще не проснувшись до конца, она медленно разжимает кулаки, поднимает руки в темный воздух полный рассеянного света. - Человеческие руки. Никаких когтей. Пальцы с коротко остриженными ногтями.