Увидев под собой станицу, сложил крылья, отправляясь в стремительное падение. Когда до земли осталось меньше двадцати метров, полу раскрыл крылья, управляя падением. Уже над крышей знакомого дома распахнул крылья и взмахнул ими пару раз, стабилизирую полет и сбрасывая скорость. Тихо вошел в дом, беря с собой все нужное. Стоит вспомнить о том серебристом клубке нитей, что я нашел в своей сумке, когда только очнулся на Ласариссе. Это была удивительно тонкая и крепкая, подобно паутине, сеть, обладающая некими магическими свойствами. Пристигнул сумку на бедро. Надел ножны с кинжалами и перевязь с копьем.
Уже подготовленный, полетел на ночную охоту в лес. Тенью, несущей смерть хищникам, лавировал меж больших ветвей, внимательно смотря вниз и прислушиваясь. Мой выбор пал на охотившуюся кошку с потрясающе красивой дымчато-пятнистой шкурой. Хищный зверь напоминал ягуара, но только серебристо-черного. Бесшумно следовал за охотницей, выслеживающей семейство кабанчиков. Сложность моей охоты состояла в том, что я не хотел рвать когтями прекрасную шкуру зверя.
Поэтому я выждал момент, когда молодая хищница настигнет свою добычу. Вот острые клыки сомкнулись на шее кабанчика, свежая кровь вскружила голову зверю. Кошка потеряла бдительность, полностью сосредоточившись на убитой дичи. Я осторожно соскользнул вниз, мощно метая заранее занесенное над головой копье. Острое птичье зрение и отличная координация меня не подвели. Наконечник пробил шею животного, водя по самое древко в живую плоть. Кошка захрипела в предсмертной агонии. Чтобы не растягивать этот момент, подобрал тяжелый булыжник и опустил обездвиженной хищнице на голову, упокаивая навсегда.
Удача сегодня на моей стороне. С трудом разжал мощные клыки кошки кинжалом, вырывая из пасти кабанчика. Осторожно вытащил копье из еще теплого тела. Мрачно оглядел гибкое и длинное кошачье тело. Дотащить его до станицы будет весьма проблематично. До нее далековато идти. Не уверен, что смогу поднять такую тушу в воздух. В туше этой было около шестидесяти-восьмидесяти кило. Но делать было нечего, надо тащить. Завернул убитого зверя в сеть и начал долгий путь до дома, осложнившейся парочкой гиеноподобных падальщиков, тащившихся за мной на почтенном расстоянии. Особо смелых приходилось отпугивать громким криком и размахиванием копья. Спустя два утомительных часа добрел до Баваан Ши.
В пять часов утра станица еще спала. Пешочком добрался до знакомого дома. С натугой перенес свою отнюдь не легкую ношу через высокий забор, перелетев его. Подвесил сеть с тушей на толстый сук раскидистого дерева. Если я все же не успею вернуться до рассвета, тень густой кроны спасет труп от губительных солнечных лучей. Сделал короткую передышку, утоляя жажду. Затем забрал из дома небольшую корзинку и взмыл в небеса.
Стремительно несся над спящей равниной, внимательно смотря на землю, проносившуюся подо мной. В поисках прекрасных сиреневых цветов провел больше часа. Я видел пашни и поселения, целое море маков и других цветов, но удача улыбнулась мне только в лесу. Как только услышал знакомый сладковато-свежий аромат, понял, что обязательно принесу Аки орхидею. Гордый белоснежный цветок рос меж корней некого подобия дуба с золотистой листвой. Осторожно выкопал растение прямо с корнем и завернул во влажную тряпку. Когда с этим было покончено, отправился дальше...
Начало рассветать. На востоке поднимался красный диск Харата, окрашивая небо в прекрасные сиреневые, розовые и золотые цвета. А я и не заметил, как в своих поисках приблизился к горе Иде вплотную, перелетев всю равнину от юга к северу. Настороженно прошелся взглядом по зеленым склонам горы, ища гарпий. Но видимо, их жилище было скрыто от посторонних глаз. Только высоко над пиком кружила одинокая фигура, видимо это дозорный. Я хотел было повернуть назад, но солнечные лучи осветили склоны холмов, вблизи горы и ее саму.
Заинтригованный, спустился пониже, летя над самой землей. Среди гранита скал рос вереск, особенно прекрасный в лучах восходящего солнца. Приземлился в это сиреневое великолепие. Не спуская глаз с дозорного-гарпии, аккуратно вырыл кустик вереска, и как орхидею, замотал в мокрые тряпки и уложил в корзинку. А потом быстро сделал крылья от Иды, торопясь домой и надеясь, что моя Греза еще не проснулась...
====== Слаще меда, пьянее, чем вино ======
Тихо подлетел к окну второго этажа. Мне повезло и Греза с лавандовыми глазами не проснулась. Я успел даже разделать кошку и снять с нее кожу, а потом привести себя в порядок. Нервно покосился на корзину с большим сердцем в черной чаше и двумя цветками в горшочках. Повезло, что окно Акино выходило на сад и находилось прямо под верандой. Приземлился на ее козырек. Створки оконного проема оказались настежь распахнуты, голубые занавески с золотым узором трепетали от ветра, поднятого моими крыльями.
Удивленно наклонил голову, услышав тихие всхлипы. Кажется, я не вовремя со своим ритуалом. Это невежливо, так грубо вторгаться в личное пространство в такой момент. Но почему мой красивый мальчик плачет, заглушая всхлипы? Нерешительно застыл на козырьке, разрываясь между желанием утешить и узнать, что случилось, и намерением оставить Вереска в покое. Может это слишком личное?
В итоге поддался первому и деликатно свистнул, сообщая парню о своем присутствии. Всхлипы прекратились. Аки, судя по характерному скрипу, встал с кровати и появился перед окном, завернувшись в одеяло. Заплаканные глаза изумленно посмотрели на меня с корзинкой в руках.
- Прости за вторжение, но можно мне войти? – неловко попросил я. Лекарь кивнул, пропуская меня в спальню.
- Что это? – предмет моей симпатии кивнул на корзину в моих руках.
- Да, неважно... Вернее важно, но не сейчас, – сумбурно ответил, ставя свою символичную ношу на стол, – Твои чувства сейчас важнее.
Подошел к Грезе и аккуратно подхватив легкое тело на руки, отнес его на кровать. Акино устроился на моих коленях, обняв за шею. Укрыл его крыльями. Потерся щекой о темную макушку.
- Я скучаю по Земле... – Аки выдохнул это мне в ключицу, – Знаешь, когда Аш забрал меня из Чистилища, я совсем не думал о своей семье... Мои мысли были заняты другим. А потом, понял, как же сильно мне не хватает мамы и сестры. Я оставил их одних. Никто ведь не знает, что мы живем в другом мире... А на Земле остались лишь мертвые тела...
Вереск содрогнулся от рыданий, роняя на мое голое плечо слезы. Прижал Грезу к себе покрепче и приподнял его голову, собирая губами соленую влагу с глаз и щек. Мне и Вайли было легче, мы не скучали по своим родителям. Я вообще считаю, что у меня их давно нет. Моей семьей был мой друг. А теперь и этот красивый мальчик. Но и я испытывал горечь, когда вспоминал о нашем родном мире.
- Да, маленький, я тоже скучаю по Земле. Мне очень не хватает общения с друзьями и ребятами-бейсерами. Так грустно становиться, когда понимаешь, что больше не прочтешь любимых книг и не прикоснешься к искусству современного мира. О техническом прогрессе на Ласариссе не услышат еще много веков. Да и обычных благ развитого общества нам больше не увидеть, – печально пробормотал в макушку лекаря.
- А по родителям ты скучаешь? – Акино поднял на меня глаза.
- Нет, не скучаю. Вообще предпочитаю думать, что у меня их никогда не было, – нервно дернул крылом, вспоминая ненавистные лица.
- Даниил, – сочувственно произнес Аки, почему-то назвав мое настоящее имя. От этого все мое существо затрепетало. На Ласариссе истинные имена действительно имели особую силу. Мне очень нравилось как это прозвучало в устах Вереска. Когда Греза назвала меня так, я почувствовал весь спектр чувств, что он испытывал ко мне.
- Тамерлан, – интимно прошептал, прижавшись губами к аккуратному ушку. Нежное чудо в моих руках выгнулось и задрожало, видно он ощутил, что я испытываю к нему. Лекарь отвлекся от более болезненной темы. Нашел губы Аки и мягко поцеловал. Он сам углубил поцелуй, ища застежку топа на моей шее. Деликатно перехватил тонкие пальчики и оторвавшись от рта парня, нежно поцеловал каждый.