Но те — святые имена[35] —
Что выгадать они могли,
С судьбою расплатясь сполна,
Помимо плахи и петли?
Как молнии слепящий след —
Их жизнь, сгоревшая дотла!
Мечты ирландской больше нет,
Она с О’Лири в гроб сошла.
Затем ли разносился стон
Гусиных стай в чужом краю?[36]
Затем ли отдал жизнь Вольф Тон[37]
И Роберт Эммет[38] — кровь свою? —
И все безумцы прежних лет,
Что гибли, не склонив чела?
Мечты ирландской больше нет,
Она с О’Лири в гроб сошла.
Но если павших воскресить —
Их пыл и горечь, боль и бред, —
Вы сразу станете гнусить:
«Из-за какой-то рыжей Кэт[39]
Напала дурь на молодежь…»
Да что им поздняя хула!
Мечты ирландской не вернешь,
Она с О’Лири в гроб сошла.
ДРУГУ, ЧЬИ ТРУДЫ ПОШЛИ ПРАХОМ
Не потому, что кроток,
А просто — честней смолчать;
Сам знаешь, луженых глоток
Тебе не перекричать.
Признай свое пораженье
Пред наглостью наглеца,
Который врет без зазренья,
Не напрягая лица.
Есть вещи важней победы,
Заманчивой со стороны;
Блюди же тайну и следуй
Примеру шальной струны,
Играющей средь развалин,
Вдали от ферм и свиней,
И будь душой беспечален, —
Хоть нет ничего трудней.
Средь бури и борьбы
Она жила, мечтая
О гибельных дарах,
С презреньем отвергая
Простой товар судьбы:
Жила, как тот монарх,
Что повелел в день свадьбы
Из всех стволов палить,
Бить в бубны и горланить,
Трубить и барабанить, —
Скорей бы день спровадить
И ночь поторопить.
КАК БРОДЯГА ПЛАКАЛСЯ БРОДЯГЕ
«Довольно мне по свету пыль глотать,
Пора бы к месту прочному пристать, —
Бродяга спьяну плакался бродяге, —
И о душе пора похлопотать».
«Найти жену и тихий уголок,
Прогнать навек бесенка из сапог, —
Бродяга спьяну плакался бродяге, —
И злющего бесенка между ног».
«Красотки мне, ей-богу, не нужны,
Средь них надежной не найти жены, —
Бродяга спьяну плакался бродяге, —
Ведь зеркало — орудье Сатаны».
«Богачки тоже мне не подойдут,
Их жадность донимает, словно зуд, —
Бродяга спьяну плакался бродяге, —
Они и шуток даже не поймут».
«Завел бы я семью, родил ребят
И по ночам бы слушал, выйдя в сад, —
Бродяга спьяну плакался бродяге, —
Как в небе гуси дикие кричат».
Когда прошел я Уинди-Гэп,[40]
Полпенни дали мне на хлеб,
Ведь я шагаю прямо в рай;
Повсюду я как званый гость,
Пошарит в миске чья-то горсть
И бросит мне селедки хвост:
А там что царь, что нищий — все едино.
Мой братец Мортин сбился с ног,
Подрос грубиян, его сынок,
А я шагаю прямо в рай;
Несчастный, право, он бедняк,
Хоть полон двор его собак,
Служанка есть и есть батрак:
А там что царь, что нищий — все едино.
Разбогатеет нищеброд,
Богатый в бедности помрет,
А я шагаю прямо в рай;
Окончив школу, босяки
Засушат чудные мозги,
Чтоб набивать деньгой чулки:
А там что царь, что нищий — все едино.
Хоть ветер стар, но до сих пор
Играет он на склонах гор,
А я шагаю прямо в рай;
Мы с ветром старые друзья,
Ведет нас общая стезя,
Которой миновать нельзя:
А там что царь, что нищий — все едино.
Бейся лбом, ради денег терпя,
Наживай капитал,
Будто с грязною ведьмой тебя
Сатана сочетал;
А когда ты иссяк и устал,
Свел тебя напослед
С той, кого ты с тоскою искал
Столько дней, столько лет.
вернуться
Но те — святые имена — борцы за свободу Ирландии. Йейтс имеет в виду прежде всего героев восстания 1798 г., которых он называет по именам в следующей строфе.
вернуться
Затем ли разносился стон /Гусиных стай в чужом краю? — После введения карательных законов 1691 г. десятки тысяч ирландцев бежали на континент и поступили солдатами в европейские армии. В Ирландии их называли «дикие гуси».
вернуться
Тон Теобальд Уолф (1763–1798) — основатель клуба «Объединенные ирландцы». Приговорен к смерти военным судом и покончил самоубийством в тюрьме.
вернуться
Эммет Роберт (1778–1803) — пытался поднять мятеж против англичан в 1803 г. Приговорен к смерти и повешен публично в Дублине.
вернуться
Из-за какой-то рыжей Кэт — подразумевается Кэтлин Ни Холиэн, т. е. сама Ирландия, в каждом новом поколении находящая своих защитников и мстителей.
вернуться
Уинди-Гэп (Ущелье ветров) — топоним, каких много в Ирландии.