Принцессы в ужасе отшатываются от него.
Первая принцесса
Он прокаженными нас называет!
Воин обнажает меч.
Дворецкий
От голода несчастный обезумел
И мелет сам не зная что.
Шонахан
Меж вами
Нет ни одной незараженной. Вон!
Все — вон отсюда! В этих яствах, в блюдах,
В объедках с королевского стола —
Проказа! Прокаженное вино —
Вот вам его обратно, получайте!
(Выплескивает вино им в лицо.)
Бегите прочь, пока я вас не проклял!
Или вам мало одного клейма?
Иль думаете, выйдет хлеб вкусней,
Коль в тесто подмешать мое проклятье?
Все в испуге разбегаются.
Шонахан, шатаясь, выходит на середину сцены.
Откуда, я сказал, пришла зараза?
Ах да! Какой-то прокаженный брел
Обочиной дороги… Нет, не то!
Он брел не по дороге, а по небу.
Вот и сейчас он простирает к нам
Свою ладонь, благословляя мир
Рукою прокаженной…
Первый калека
Это — месяц.
Он месяц называет прокаженным.
За худобу его и белизну.
Шонахан
Бродяга этот простирает руку
Над всеми — королем, двором и знатью —
И одаряет всех своею хворью.
Первый калека (удерживая другого калеку)
Пошли отсюда!
Второй калека (указывая на еду)
Если вам не нужно,
Позвольте взять немного, господин.
Калеки двигаются к еде в обход Шонахана.
Шонахан
Кто говорит? Кто тут?
Первый калека
Ну его к черту!
Второй калека
Мы — бедные калеки, клянчим хлеба,
Бродя по миру, от дверей к дверям,
А голод только пуще!
Шонахан
Вы — калеки?
Должно быть, матери, что вас носили,
Наслушались поэтов безобразных
И принесли на свет калек.
Первый калека
Вот страсти!
Он, верно, проклял и еду. Пошли;
Ее опасно есть.
(Уходят.)
Шонахан
Сколь он могуч!
Могуч и терпелив: как поднял руку,
Так и не дрогнет ею, не качнет!
Мне никогда его не пересилить.
(Садится на ступени.)
Входят Мэр и Фидельма.
Мэр
Он бредит, как лунатик.
Фидельма
Я сначала
Должна его отсюда увести,
А уж потом заговорить о пище.
Здесь, на пороге, где над ним смеялись,
И слушать он не станет.
Мэр
Лучше сразу.
Попробуй дать ему питье и хлеб,
Пока он не опомнился.
(Уходит.)
Фидельма
Очнись.
Я здесь — с тобою, Шонахан! Ты слышишь?
Шонахан
Фидельма! Это — ты, твоя рука?
Передо мной маячила другая —
Там, в небе.
Фидельма
Да, любимый, это — я.
Шонахан
Не думал я, что ты придешь, Фидельма.
Фидельма
А как же! Я тебе пообещала
Прийти и привести тебя домой,
Когда настанет жатва, — и пришла.
И ты пойдешь со мной — сейчас, не медля.
Шонахан
Пойду. Так, значит, жатва наступила?
И вправду, пахнет скошенной травой.
Фидельма
Вершина года, середина лета —
Не лучшее ли время для женитьбы?
Шонахан (хватая ее за запястье)
Кто подсказал тебе? Ведь это правда —
Хоть я и сам не знал до этой ночи, —
Что свадьба, будучи вершиной жизни,
Свершиться может высоко и полно
Лишь на вершине лета. Прошлой ночью
Лежал я, глядя в небо, и увидел,
Как звезды вдруг затрепетали нежно
И снизились — как будто сочетаться
Решили с комьями земли на пашне,
Чтобы зачать от них могучий род,
Какого прежде не было; но что-то
Вдруг прошуршало и спугнуло их.