Паша забрасывал могилу землей, которую уже успел прихватить мороз, комья глухо стучали по гробу. Яся стояла рядом, опираясь на большой деревянный крест. Она уже не плакала, видимо осознание горя проникло глубоко в ее сердце и подавило все эмоции. Теперь она отрешенно смотрела куда-то в одну точку. Крест установили вдвоем. На лес опускались сумерки. За домом выл волк. Яся, опустившись на колени, стояла у могилы. Паша присел на порог. Силы совершенно оставили его, холод острой иглой пронизывал тело.
- Яся, - позвал он.
Она встала и повернулась к нему. Парня бил озноб, губы стали абсолютно синими. К девушке вернулся осознанный взгляд, она взяла Пашу под руку и они пошли к дому. Уложив его на топчан, Яся собрала все теплые покрывала и стала заботливо укрывать больного. Затем, она сделала отвар и напоила его. Пашу в буквальном смысле трясло, он, ненадолго приходил в себя, и снова впадал в забытье. Она была в отчаянии, слезы снова текли по ее лицу.
На столе горела керосинка, в углу под иконой мерцала лампада. Яся подошла к ней, перекрестилась три раза, ее губы тихо прошептали молитву. Затем, она сняла с себя всю одежду и тут же опустила на пол. Мягкий свет ласково подчеркивал все изгибы ее молодого тела. Еще раз перекрестившись, она повернулась и подошла к Паше. Он спал тяжело дыша, с губ срывался еле слышный стон. Яся аккуратно приподняла одеяло и легла рядом, она обняла обнаженное тело и плотно прижалась, согревая своим дыханием его грудь, плечи, девичьи слёзы горячими каплями, стекали на его лицо.
***
Паше снился тот же сон: пестро разодетая карнавальная публика веселилась неистово, летал разноцветный серпантин, сыпалось конфетти, яркие маски мелькали сплошной каруселью. Он стоял у огромной раскрытой двери, сквозь которую врывался в зал снежный ураган. Ему было холодно. Вдруг от центральной колонны отделилась женская фигура и направилась к нему. Все это виделось, как на не проявленной пленке. Девушка молча взяла за руку и повела за собой, прямо к большому горящему камину. Он стоял лицом к огню, развернув к нему ладони. Стало совсем тепло. Паша, повернувшись, стал искать глазами свою спутницу, она была на прежнем месте у большой колоны. Яркий карнавальный фейерверк озарил весь большой зал, и он непроизвольно прикрылся рукой...
***
Утренний луч солнца, пройдя сквозь окошко лесного домика, светил Пашке прямо в лицо. Он отвернул голову и открыл глаза. Пышные вьющиеся волосы цвета каштана лежали у него на груди, слегка прикрывая нежную, словно выточенную из мрамора девичью ручку. Сердце, вдруг потеряло свой привычный ритм и бешено забилось. Он ощущал ее грудь, живот, ноги... такая нежная и беззащитная она тихо спала, обнимая его тело. Рука непроизвольно коснулась девичьего плеча, Яся вздрогнула, в следующую секунду ее огромные испуганные глаза уже смотрели на него.
- Отвернись, я должна встать и одеться.
Паша отвернулся, девушка проворно выскользнула из-под одеяла и подхватив одежду убежала в дальний угол комнаты.
- Яся, - тихо позвал Паша, спустя несколько минут. Она подошла к нему. Щеки стали ярко-красными, глаза лихорадочно искали что-то неопределенное.
- Нужно было тебя обогреть, я боялась, что ты... ты тоже умрешь... - девушка разрыдалась, она плакала так громко, что услышал волк и отозвался тоскливым воем. Он встал, закутавшись в одеяло, обнял ее за плечи и усадил на край лежанки.
Успокойся Ясенька, со мной все в порядке, кажется, я почти здоров. Давай попьём чай. - Девушка встала и подошла к печи. Она открыла заслонку, бросила внутрь несколько поленьев, и ловко захватив казанок с водой ухватом, поставила его вовнутрь.
Такая же печь была у моей бабушки в селе, - задумчиво произнёс Паша.
Он невольно любовался её движениями: в них была точность, лёгкость и какая-то особая пластика, как и вся её сущность, совершенно лишённая условностей. Она не старалась казаться красивой, и наоборот, не боялась выглядеть неуклюже. Эта девушка была сама чистота и природное совершенство в его первозданном виде. Паша понимал, как тяжело было Ясе сейчас, после смерти Дедуся, и он старался хотя бы немного отвлечь её от тяжких мыслей.
На столе стояло две глиняные кружки с заваренными плодами шиповника и большой глэчик земляничного варенья. Они сидели напротив друг друга. Пашка говорил не о чём, пытался рассказывать какие-то смешные истории. Яся слушала, широко раскрыв свои тёмно-карие глаза, и, наконец, улыбнулась. Набрав в деревянную ложку земляничного варенья, она поднесла его к Пашенным губам, он стал, есть с ложки, не переставая говорить. Яся тихонько засмеялась. Её глаза стали приобретать тот неповторимый огонёк, который светился несколько дней назад. Паша, в свою очередь, набрал варенья и протянул девушке. Нежные губы коснулись деревянной ложки и заблестели алым сахарным сиропом. Они молча смотрели друг на друга. Внезапно за окном завыл волк. Яся выскочила из-за стола.