– У вас что-то не приняли?
– Нет, – бросил через плечо незнакомец, – это обычная стеклопосуда. Пойду сдавать в другой киоск, здесь же не берут.
Подошла и наша очередь. Мы с Томом удивлённо воззрились на розовые и голубые лохмотья, вдруг оказавшиеся в наших руках и в корзинках, которые мы по очереди протянули в окошечко – как бы под гипнозом, – а потом так же машинально пробрались сквозь толпу на чистое место, зажав в руках то, что приёмщик дал взамен.
– Что это мы сдали, Гид? – вопросил первый из пришедших в себя, Том. Что значит молодость! Я продолжал приходить в себя, несмотря на, казалось, большую прежнюю практику общения с Ярмаркой.
– И что у нас сейчас? – продолжил он же.
Гид смутился.
– Я подумал… Они ведь всё равно никому не нужны… Они сумбурные, хотя и довольно приятные… но такие нестойкие… очень скоро пропадают, портятся, искажаются, забываются… подменяются более поздними…
– Да что же это? – гаркнули мы хором.
– Первые встречатления… – потупив глаза, признался Гид. – Впечатления от первых встреч…
«Интересно, – подумал я, – сколько раз могут появляться первые впечатления?» Впрочем, это зависит как от новизны места, в которое ты попадаешь, так и от перемен, произошедших за минувшее время в тебе самом.
– А что он нам дал? – Том продолжал вертеть в руках непонятное, полученное от приёмщика. – Что это такое?
– Валюта.
– ???
– Местная валюта, деньги, – повторил Гид. – Обычные деньги. Она сама по себе ничто, но за неё вы можете купить всё, что угодно. Как и любые деньги, впрочем: по сути они – лишь разноцветные кусочки бумаги, но за них можно приобрести всё желаемое. Или почти всё, – добавил он, немного помолчав и подумав.
– А как они называются? – спросил Том, вертя в руках разноцветные прямоугольники и квадратики с нарисованными на них лабиринтами, геометрическими фигурами и штрих-кодами.
– Ятики, – ответил Гид, несколько смутившись.
– От «Ярмарка Тщеславия?» – догадался я. – Когда я бродил по ярмарке прошлый раз, тогда денег ещё не было. Была одна сама ярмарка – как место для торговли – и торговали почти исключительно тщеславием. Сюда приезжало множество богатых вельмож, купцов, больших начальников. Все стремились друг друга обойти, переплюнуть, заиметь то, чего ни у кого не было, достать то, чего никому не досталось. И к каждому виду состязания полагалось иметь своё тщеславие. За этим строго, хотя и негласно, следили.
– Его привозили на возах! – подхватил Гид. Видно, он тоже хорошо помнил то время, и оно нравилось ему. Он мечтательно прикрыл глаза ресницами. – Большие возы, нагружённые с верхом… Кое-что волочилось по земле, пачкалось, портилось… но это ничего: всё подбирали, очищали и продавали – для мелких людишек.
Я согласно кивал.
– А теперь, – Гид вздохнул, – теперь ничего такого нет, или бывает очень редко. Но зато Ярмарка разрослась, построены и открыты постоянно действующие магазины, киоски, рестораны, гостиницы, госпиталь… Кстати, – прервал он сам себя, – вам надо пойти и устроиться в гостиницу… или у вас есть, где остановиться? – Он вопросительно посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой. Он продолжил:
– Вряд ли за сегодняшний день мы сможем отыскать то, что вам нужно. Устроитесь, а потом продолжим поиски.
Предложение прозвучало деньльное – яснее светлого дня и чище льняной скатерти. Животрепещущие вопросы желательно решать днём, пока хорошо видно, как они трепещут. И не откладывать на ночь, чтобы не оттрепетали впустую.
Гостиница находилась рядом с огогогогороженной территорией Ярмарки – собственно, Ярмаркой являлось необозримо огромнейшее – ограниченное лишь горизонтом, но простиравшееся гораздо дальше – пространство, на котором размещались и гостиница, и госпиталь, и леса и поля, и горы, и много-много всего чего иного, чего мы пока не видели: Том вообще, а я частично. Гостиница находилась рядом с территорией того громадного базара, рынка, торжища, где, в основном, происходила непосредственная торговля. Но из её ограниченности не следовало, что торговать не разрешалось в ином месте: Ярмарка оставалась Ярмаркой, и на ней продолжали действовать её собственные законы.
Нам сразу предложили несколько комнат на выбор. Мы взяли двухместный: всё равно будем разговоры разговаривать, да и к чему разделяться? Вместе веселее.
Ни паспортов, ни иных документов у нас не потребовали – вместо бумажных формальностей мы сфотографировались в мо-ментальной фотографии (принадлежащей министерству обороны, зарегистрированной в местных правоохранительных органах и фиксирующей мыслительную деятельность) и наши удивлённые снимки навечно остались в гостиничном досье.