Он закрыл дверь на замок, а замок положил в карман.
– Так-то надёжнее, – подмигнул он, – кто откроет замок, если он у меня в кармане?
– Логично, – кивнул я краем уха, им же слушая разговор Тома с Гидом:
– Имеется в виду широта – ширина – улыбки, или же географическая широта места, на которой улыбка появляется? – интересовался Том. – Или ширина лица? А до улыбки или после?
«Вот она, современная прагматическая молодёжь! – подумал я. – Всё-то им надо разжевать да рационализировать».
– Давайте спросим продавца, – загадочно ответил Гид. Что особо загадочного я услышал в его ответе, я не смог понять. Мне так показалось из-за того, что я слушал краем уха. А может, Гид решил поиграть в загадки.
Продавец оказался словоохотливым, но отнюдь не словоулыбчивым, хотя и улыбкоохотливым – как выяснилось в дальнейшем. Не охотоулыбчивым, а именно улыбкоохотливым. Во всяком случае, слова его не улыбались, что нам показалось немного странным…
Он пустился в длительные рассуждения о сравнительных характерисчтиках улыбок: он знал их наперечёт, отпускал немалые шутки – впрочем, не слишком далеко: они бегали вокруг него, как собаки на поводках – словом, всячески старался выжать из нас хоть малюченькую улыбку. Но мы, видя его подкислённое лицо, стоически стискивали губы, не позволяя им дрогнуть в стороны.
Потом он не выдержал и принялся упрашивать и умасливать. Причём умасливал настолько сильно, что я ощутимо заскользил по тротуару. Ноги начали разъезжаться, и я вспомнил хрестоматийную корову на льду.
– Всего одну улыбку! – умолял продавец, – Одну-единственную! Ну что вам стоит? Одна улыбка – и я счастлив!
Нет, если бы он не скорчил откровенно дикую рожу – я успел подумать, что он учился у лучших клоунов мира, а, может, и у самого Мистера Смеха (смотри у Александра Беляева) – он бы ничего не добился. Но я не выдержал и… послал ему улыбку. В синем конверте – у меня как раз завалялся один в кармане.
Продавец сразу схватил её и спрятал, бормоча:
– Спасибо, спасибо, большое спасибо… – конверт он тоже спрятал, в другой карман.
Но сами «спасибо», включая и «большое», показались мне не более чем пустыми оболочками, пустышками: содержание в них отсутствовало. Я долго раздумывал: брать ли? Для чего: всучить кому-нибудь? Так сколько с ними таскаться придётся, никаких прибылей не захочешь. Я немного подумал, взвесил их в руках – и пустил по ветру.
– Зря вы так, – сказал Гид, – он её высушит.
– Кого? – не понял я.
– Вашу улыбку. А потом продаст. Думаете, он себе на память? Вот посмотрите, – он повёл рукой.
И как я раньше не обратил внимания! Или оно закончилось? – над входом в лавчушку болталась целая связка сушёных улыбок, шелестящих на ветру. Как рыбы-фахаки в «Занимательном аквариуме». И на бревенчатой стене лавчушки висели распростёртые до дыр, прибитые громадными ржавыми гвоздями улыбки. Самые разнообразные: добрая, ироническая, недоумевающая, удивлённая, приветливая, насмешливая, саркастическая… И все сухие-пресухие.
– Но это же страшно… – прошептал я, – улыбка должна быть живая…
– Есть и живые. Но он торгует сушёными. Считает, что так они дольше сохранятся.
– И что, кто-нибудь покупает?
– А как же! Покупатели находятся. Правда, в основном люди чёрствые, так что им сухие улыбки очень к лицу. А некоторые покупают живые и засушивают сами… – Гида переедёрнуло, – что ещё страшнее… не все умеют правильно обращаться с улыбкосушилками. Засушить улыбку – сложное дело, надо учесть массу факторов: температуру, влажность, погодные условия… есть определённые правила, отработанная технология. Если её не соблюдать, улыбки перекашиваются, уродуются, превращаются в гримасы…
Мы с Томом слушали, раскрыв рты. Но не улыбались, даже в полрта.
– Есть, правда, люди, – продолжал Гид, – которые специально превращают улыбки в гримасы. Я считаю это извращением, – твёрдо добавил он.
После услышанного мне перехотелось оставлять свою улыбку, дарить её первому встречному. Разве можно разбрасываться улыбками? Но как вернуть её?
– Послушайте, – я шагнул к торговцу, – немедленно верните улыбку обратно, а то…
– Э-э, нет, угрозами улыбку не вернёшь, – возразил продавец.
– А чем можно вернуть?
– Зачем она вам? Разве мало вы бросали улыбок направо и налево… у себя дома? Почему же вам жалко здесь? – он увещевал меня, точно маленького ребёнка, которого успокаивают, подарив какую-то вещь. Но здесь вещи были виртуальными, и я их не увидел.