- Вставай. - кто-то шарпал по плечу, - Вставай давай! Нас уже ждут. - Андрей, на шесть лет старший, самый близкий на корабле, юнга по должности, тянул за собой.
Книга тихо упала на железный пол, зацепился локтем за стойку и маленькой каютой пошла небольшая луна. Впервые за последнее время стояла такая тишина. Сначала не понял, а потом дошло, выключили двигатели.
Где-то впереди часто лепетали шаги Андрея. Старался не отставать, но юнга все равно потерялся.
Тонкий коридор мерно раскачивался из стороны в сторону, под низким потолком шли две толстые и одна тонкая труба, с них в разнобой, то на плечи, то на голые до локтей руки, падали толстые капли. Желтые, обнятые тонкой сеткой, лампы слепили глаза.
Ржавыми сходами поднялся на палубу, овальная, с колесом-ручкой, дверь была приоткрыта. Яркий полуденный свет падал на коричневые панели коридора.
Открыл, скрипнуло металлом, и сразу зажмурился, почувствовал боль под правым коленом и горячую палубу под щекой. Открыл глаза, а перед ними белые-белые кроссовки и песочный камуфляж штанов.
Штаны «присели» и сразу над ними возникло темное худое лицо, оно улыбалось, потом заговорило - быстро и гласно.
Если б и знал этот их язык, все равно нечего бы не понял.
- Он говорит, что ты будешь первым. - где-то из-за спины, - Ты пришел последним, а уйдешь первым. - дернули за голову, за шею подтащили до серого борта, пустили. Правая нога, еле зажившая после резиновой дубинки ментов, снова ныла, по икре катилось мокрое.
- Куда уйду? - обернулся. Перед Колей стоял невысокий, тоже очень худой парень, только белый, без одного нижнего зуба.
- В далекое плаванье. - без ухмылки, без издевательств и без пустого громогласного пафоса. Спокойные такие слова.
Развернулся и только сейчас увидел всех тринадцать человек. Двенадцать сидели, а тринадцатый лежал - капитан. С его головы медленно спускалась алая струйка, а грудь из заломленными назад руками высоко и часто вздымалась. Головы моряков опущены, взгляды - в метал палубы...
Еще одни друзья.
- Иди со мной. - белый взял под вялые руки, потянул за собой, ноги, шаркая, переступили и Коля споткнулся о ровную палубу. Снова подкачало колено.
Шесть черных, как ночь, негров с оружием Советского Союза. Рыжие Калашниковы буднично покачивались в жилистых руках.
Тот, что ухмылялся, стоял возле ржавых перил и смотрел куда-то вниз, в правой руке висел автомат.
- Можно с вами. - больше констатировал, нежели спросил Коля. Позади резко дернули и потянули в сторону от «первого» негра, туда, где лежали «свои».
Негр обернулся, искоса взглянул на преданные большие глаза, на приоткрытый рот и вытянутую вперед тонкую шею. Улыбнулся. Белый, что толкал сзади, остановился. «Улыбающийся» что-то пролепетал, «белый» недовольно чмокнул и сквозь зубы бросил:
- Объясни.
Не глядя на «белого» и на повернутые к нему головы товарищей сказал:
- Хочу быть с вами. - ладонью вверх протянул руку к негру, к его поясу и свинцовой рукоятке пистолета.
Белый быстро и тихо промямлил ответ Коли, «улыбающийся» кивнул, не отрываясь от серых больших глаз, потом опустил взор на ноги в тапочках, Коля неловко переступил и сам взглянул на свои тонкие длинные пальцы, правые заливались кровью.
- Сука. - тихо, но с вызовом, продавил юнга, здешний «Друг-Андрей».
Его голос Коля узнал бы и среди орущей толпы, не говоря о привычном шуме моря с криками далеких чаек.
На горизонте справа тянулась длинная темная полоска земли.
«Улыбающийся», не торопясь, расстегнул кожаную черную кобуру и достал серого цвета пистолет, протянул Коле.
Коля сделал два коротких шага, припадая на правую ногу, трясущейся ладоней взял холодный и тяжелый метал. Пальцы удобно перехватили толстую рукоятку.
Второй раз, наверняка последний, сделали исключение и взяли «белого»... «Улыбающийся» оглядывал сидячих моряков.
По виску и щеке Коли, слезая на подбородок, катился прозрачный пот, солнце грело затылок и пришивало к спине мокрую большую тельняшку. Взглянул на юнгу и поднятые головы.
На ржаво-серой палубе, среди тысяч бирюзовых гребней волн, родилась вторая улыбка. Счастливая... Скоро Эфиопия.
Тарас Самелюк,
12:34,
3 июля 2010 года