— Во-о-от, гораздо лучше. Ты умница, сядь.
Паша снимает с нее мокрую куртку, бросает на стул. Усаживает на слегка сдутый матрац, накрывает одеялом. Торопливо тянется к обогревателям, выкручивает их мощность на максимум. Во взгляд ему попадает синяя гематома на тонком предплечье, еще одна на плече. Синие глаза темнеют, затуманиваются.
— Это я. Я ч-чуть не уб-била его. Я м-могу д-делать это. Я…, — из Вари вырывается глубокий дрожащий вдох.
— Кого ты чуть не убила? — стараясь держать себя в руках, спрашивает он.
— К-Кузьмина…
— То есть он жив? — холодно разливается металлический голос Чернова.
Паша поднимается на ноги, собираясь сделать шаг к выходу. Варя ухватывает его за запястье, не давая уйти. Холодный укол, невидимые сдавливающие все внутри путы. Он повинуется.
— Нет, не уходи, прошу тебя.
— Да. Я не уйду. Не беспокойся, — твердо и холодно признается он, — Варя, что бы там не думала, ты не убийца. Ты не в чем не виновата.
Паша присаживается перед ней на корточки, не отпуская ее рук. Согревая их.
— Н-нет, ты н-не знаеш-шь. Я б-боялась расск-казывать. Дум-мала, чт-то есл-ли расск-кажу об этом, от меня отвер-рнутся все. Дум-мала, что если расск-кажу, меня пос-садят. Я не хот-тела в это вер-рить, но это повт-торяется. Я… Я… — Варя захлебывается в своих словах, слезах и вздохах.
Паша присаживается за ее спину. Залазит под ее одеяло, обнимает за плечи, прижавшись грудью к ее спине. Она обжигается, убаюкивающий отрезвляющий жар идет на пользу. Ее дыхание становится ровнее, она связывает слова.
— М-Мама привела в дом человека. Он б-бывал у нас и раньш-ше. Я п-пыталась прогонять его и р-раньше, и м-маме это не н-нравилось. В т-тот день, он д-дотронулся до меня. М-мне было с-страшно… Мне было так-к страшно… и п-противно, во мне было с-столько злобы, нен-нависти, отвращения. Я закрыла глаза, а когда от-ткрыла, он уже лежал без чувств. Все вокруг летело к чертям, р-разбивалось, свет м-мигал. Он ударился г-головой о батарею, повсюду была его к-кровь. Я испуг-галась. М-мы вызвали скорую, с-сказали, что он был пьян, подскользнулся и упал. Нам поверили, он и так был очень п-пьяным. Но мама меня не п-простила. Он-на не видела, что п-произошло, но з-знала, что эт-то я. Мы р-разругались, и я с-сбежала с-сюда.
— Тш-ш. Тихо. Они заслуживают этого, и даже большего. Ты не должна страдать из-за этого.
Варя сидит, подогнув колени, на которых сходятся его руки. Она чувствует его горячее дыхание на своих волосах. Впитывает запах его душистого мыла.
— А что, если я когда-нибудь и тебя вот так убью.
— Прекрати. Ты никогда мне не навредишь, — тихо и хрипло проговаривает он.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все, — отвечает Паша, убаюкивая ее как ребенка.
— Я чудовище, — роняя последние слезы, выдавливает Варя.
— Не больше, чем я. Ты согрелась?
— Да, мне лучше.
— Тогда поспи. Тебе нужно отдохнуть.
— Хорошо, — шепотом лепечет Варя, прикрывая веки.
Горячие руки высвобождают ее, укладывают на подушку. Никто и никогда не был с ней так ласков. Душа перестает дрожать и маяться, все, что было до этого, перестает быть важным. Этот сон не похож ни на один другой, в нем нет ни тревожных мыслей, ни страданий, ни боли. Он забрал их все, отдавая в ответ лишь блаженный покой.
***
Солнце неохотно всходит на сером пасмурном небе. Моросящий холод просачивается через неплотно закрытую дверь. Тусклый свет из маленького окошка настоятельно борется за место в пыльном гараже.
Голод изъедает желудок, звенящая боль режет виски. Варя просыпается, с трудом раскрывает распухшие веки. Одеяло оборачивает как кокон расцветающей бабочки, за ним почти ничего не видно. Все еще мокрые волосы бережно лежат на подушке. Она убирает плотное мягкое укрытие с лица. В нескольких сантиметрах встречает чужой нос. Или уже не чужой. Светлые волосы падают на лоб и достают до строгих ровных бровей. Прикрытые веки неподвижно спят. Губы неплотно сомкнуты и расслаблены. Медленно поднимается и опускается грудная клетка. Слышно только его ровное дыхание. Варя замирает, боится его разбудить, испортить вероятно хороший сон.
— Как спалось? — раздается хрипловатый холодный голос. Чернов не открывает глаз, но словно через веки наблюдает за ней.
— Я тебя разбудила? Прости, — виновато лепечет Варя, пряча лицо обратно в одеяло.
— Я не спал.
— Вообще?
— Угу.
— Почему?
— Не мог.
Варя выползает из теплого плена. Раскрыв широко глаза всматривается в прямое расслабленное лицо.