— Она тоже ведьма? — вдруг спрашивает.
— Нет, она привратник.
— Кто?
— Привратники, вроде стражей между тремя мирами.
— Еще одни охотники?
— Ну, тут как посмотреть. Они посланники небесной Прави. Но, лично я считаю, что ты прав, ведьмы, охотники, привратники, все об одном и том же, тянут одеяло на свою сторону, истребляют друг друга дай только повод.
— Но вы назвали ее своей племянницей, значит она из семьи ведьм? — спрашивает Паша и выезжает на главную пустую дорогу.
— Как и я, изгнанница своего семейства. Родовые гнезда ведьм жестоки к тем, кто не разделяет их идеи и не наследует их способности.
— Так вот зачем ей связи в шабаше, хочет отомстить?
— Работа у нее такая, контролировать ситуацию, голубчик. Главное, что на время следствия Варвара будет под их защитой.
— Это радует.
Аделина Васильевна лишь слабо печально улыбается и задумчиво отворачивается к своему окну.
В больнице в легкие проникает запах кварцевания, хлорки и препаратов. Попасть в палату, благодаря волшебной монете, оказывается несложно. Все по тому же принципу на посту вдруг оказывается нужный работник, по совместительству хранитель величайшей тайны.
Холодные полутемные коридоры, выложенные голубой, местами опадающей плиткой. Липкие линолеумные полы, и отражающееся в стеклянных зеленых кирпичах пациенты, разгуливающие в тусклых пижамах. В животе скручивается волнительный ком, заставляет одновременно мерзнуть и потеть. Здесь и там на деревянных лакированных тумбах, с отвисшими дверцами, путаются комнатные растения, что никогда не цветут. Белая дверь, ведущая к Варе, местами кем-то когда-то погрызена, из изувеченных мест торчит коричневый материал.
Дверь отворяется, и из нее бордо выходит Татьяна Родионовна, бледная и страсть озлобленная. На глаза ей попадается сначала Чернов, а затем Аделина Васильевна, от чего ее злость загорается дьявольским огнем в глазах, но лишь успевает она открыть рот, как Паша придерживает дверь и перебивает ее мысли, подхватив ее под локоть.
— Мы с вами побеседуем, Татьяна Родионовна. Аделина Васильевна, можете идти к Варе, — уверенно, с металлом в голосе скандирует он.
Аделина Васильевна, решив не встревать и кротко кивнув, входит в палату.
— Ты! Ты сделал это с ней!!! Куда смотрит полиция?! Ублюдок малолетний!!! — вырывается из злобного рта, Паша силой заставляет ее сесть на железную сетчатую скамью у двери. Склоняется над ней, сцепив руки с двух сторон от нее, за подлокотники. Татьяна Родионовна ошеломленно выпячивает глаза, впервые оказавшись в заложниках.
— Замолчите! Не будь меня, она бы давно погибла! А знаете из-за кого?! Не из-за рыжей девчонки, не из-за моральных уродов одноклассников, не из-за чертей из преисподней, а из-за Вас! Если бы вы были хоть немного умнее, хоть чуточку человечнее, вы бы не выбросили бы ее на улицу, и она бы не нуждалась во мне. Этого бы не случилось, если бы вы не избивали ее и заботились о ней. Я ей вовсе не нужен, и никаких прав на нее не имею, ей нужны Вы… И если я узнаю, что вы в очередной раз выгнали ее, как неугодное животное или посмели поднять на нее руку, видит Бог, обещаю, вы больше внучку свою не увидите, — холодно тихо и жестко проговаривает Паша сквозь зубы.
— Да как ты смеешь, щенок?! — шипя сквозь зубы, отвечает Татьяна Родионовна, сузив злобные глаза. Ее костлявые морщинистые пальцы цепляются в его руку с силой.
— Обдумайте на досуге мои слова.
Паша резким движением отпускает руки и выпрямляется. Уходит в палату и чуть заметно хлопает дверью. За порогом громко выдыхает.
В палату из оконной деревянной рамы почти не проникает свет. Голые потрескавшиеся стены и две железные кровати. Варя лежит, накрытая клетчатым колючим одеялом в белом пододеяльнике. Рядом на железном тонком шесте капает капельница, наполненная прозрачной жидкостью. Лицо ее бледное, но глаза уже открыты, хоть и очень уставшие и слабые. На пустующей соседней кровати сидит Адель, она говорила ей что-то важное, до того, как пришел Паша. Теперь же повисло многозначительное молчание.
— Ну что ж. Я подожду на улице. Не буду вам мешать, — бурчит себе под нос Адель и выходит за дверь, тихими мелкими шагами.
Паша присаживается на ее место. Кровать громко скрипит металлической сеткой. С пару секунд они смотрят друг на друга молча.