Глава 13
Проводы на службу проходили в семейном кругу. Не лилась рекой водка. Не было слёз и нравоучений. Всей семьей Яванские выехали отдыхать на термальные источники в Паратунку. Отдыхали под открытым небом на базе отдыха «Строитель». Купались в бассейне. Играли в волейбол и настольный теннис.
По возвращении домой женщины начали готовить на стол. Отец с сыном занялись подготовкой к прохождению курса молодого бойца.
— Для начала одежда. Надо что-то тёплое, но не объёмное. Хоть май месяц, ночью всё равно прохладно. К тому же неизвестно, куда тебя закинут. И желательно, чтобы одежда была старая, — спокойно говорил Яванский-старший.
— А зачем старая? Что, я как чучело поеду? — возражал Валерка.
— Чучело не чучело, а всё одно вся одежда в топку пойдёт. Конечно, можно запаковать в мешок и Министерство обороны СССР отправит твои шмотки домой. Зачем? Лишняя головная боль. А если не отправят? А если перепутают? Одни «если». Значит, останавливаемся на предложенном мной варианте со старой одеждой. Пошли в гараж.
Гараж располагался во дворе с тыльной стороны дома. Они отворили ворота и вошли внутрь. На правой стене висела строительная спецодежда, старые куртки и плащи. На полках лежали заношенные до дыр вещи, которые Нина Николаевна презентовала мужу в виде ветоши для машины.
— Нормальная курточка. Смотри, молния даже работает, значит, не продует. Штанишки, правда, коротковаты, но ты не на дискотеку идёшь. Хотя в годы моей молодости они сошли бы за дудочки. Так. Свитерок… слегка поеден молью. Ничего, зато нитка прочная. И к тому же… тёплый. О, погоди, сынок. У меня есть клёвая кепочка, — отец начал рыться в разном хламе и, наконец, извлёк на свет большую кепи. — Дэржи, дарагой. Аэродром назэваэца.
Яванский-старший водрузил кепку на голову сына. Валерка посмотрелся в висевшее на противоположной стене зеркало и рассмеялся вместе с отцом.
— Настоящий грузин… Мимино, — пошутил сын.
Собрав вещи, мужчины пошли в дом.
Стол на кухне уже был в праздничном убранстве.
— Мы вас заждались. Я думала Маринку за вами посылать, — встретила их мама.
— А мы прямо почувствовали, как ты нам волны посылаешь… эти… филюиды, — пошутил отец и рассмеялся.
— Ладно, мойте руки и за стол.
Ужинали молча, так как за день все изрядно утомились. Владимир Леонтьевич обвёл всех взглядом, встал и подошёл к холодильнику. Из морозилки он извлёк заиндевевшую бутылку «Пшеничной», а из навесного шкафчика рюмочки
— Владимир, я же сказала, что пьянки не будет, — возмутилась жена.
— Так мы же не пьянки ради, а здоровья для, — усмехнулся муж и наполнил четыре рюмочки.
— Кому четвёртую?
— Наташе.
— Какой Наташе? Дурень. Володя, ей нельзя.
— Хорошо, я сам выпью.
Чокнулись. Выпили. Закусили.
— Между первой и второй промежуток небольшой, — Владимир Леонтьевич наполнил две рюмки, а Наташину подвинул к себе. — Вздрогнули.
Снова чокнулись. Выпили по второй. Закусили.
— Где вторая, там и третья.
Старший Яванский снова наполнил, но уже три рюмочки.
— Может, хватит? Ты куда гонишь? Прекращай, — возмутилась Нина Николаевна.
— Предлагаю тост за прекрасных дам. Гусары пьют стоя. Дамам можно сидя, — отец и сын встали и залпом выпили. — А-а-аы! Хороша. Так и побежала. Бр-р-ры!
— Алкоголик начинающий. Хватит на сегодня, — Нина Николаевна встала и спрятала бутылку в холодильник.
— А за Валерку? Что бы ему служилось легко…
— Я сказала хва-ати-ит!
За столом стало весело. Яванский-отец рассказывал истории из своей армейской молодости. В его время служили три года и он на первом году службы обратился рапортом, чтобы ему разрешили поступить в институт. Валерка откуда-то выуживал всё новые и новые анекдоты. Маринка заливалась колокольчиком. Мама с Наташей смотрели на мужей и мило улыбались.
— О, боец. А что мы забыли?
— Не могу знать, товарищ отец.
— Откуда же тебе знать. В армии все машинки для стрижки изготовлены в пятом веке до нашей эры. Пока подстригут, всю кожу поисцарапают.
— Или скальп сдерут, — вставила Наташа.
— О-о-о?! — свекор посмотрел на невестку. — Точно. И скажут, что так и было. Общие нотки найдены. Споёмся. Итак, боец. Отсюда следует, что тебя нужно аккуратнейшим образом остричь дома.
— Возражений не имею, — весело ответил захмелевший Валерка.
— Нет, вы слышали? — Яванский обратился к смеющимся женщинам. — Он не имеет возражений. Оголяй торс и пошли в прихожую.