Они были еще мокрые. Пощупав одну тарелку, Кристин ощутила на кончике пальца мокрое черное пятно и крупинки сажи. На другой стороне улицы еще безумнее затарахтел старенький «камаро» в попытке завестись.
Кристин подошла к нему и постучала в слегка приоткрытое окно. Внутри виднелся лишь черный силуэт водителя и маячил красный огонек сигареты. Кристин снова постучала. Скрежет стартера прекратился, и наконец женщина в машине опустила стекло. Оттуда вырвалось облако сигаретного дыма.
– Если у вас есть провода с зажимами, можно завести вашу машину от моего грузовика, – сказала Кристин.
Луиза посмотрела на девушку и стряхнула сигарету в автомобильную пепельницу.
– У меня нет проводов.
– Что ж, – пожала плечами Кристин, – я бы дала вам позвонить из дома, но там телефон не работает.
– Ты живешь где-то рядом? – спросила Луиза.
– Ну, на самом деле это не мой дом. Да и грузовик не мой. Я сейчас в той фазе жизни, когда все на самом деле не мое.
– Счастливая, – сказала Луиза.
– Может, вниз по холму есть автосервис.
– Есть, но они уже закрылись.
– Что ж, – сказала Кристин, указывая на дома на склоне, – если вам что-нибудь понадобится, я живу в третьем доме отсюда.
Она не знала, что еще сказать, и даже немного сожалела, что вообще заговорила, поскольку женщина казалась не очень-то дружелюбной. Она пошла назад, к дому, а через несколько минут в дверях показалась Луиза, с еще одной сигаретой в зубах, в кожаной куртке; казалось, она была смущена. Кристин впустила ее, но пожилая женщина так ее встревожила, что она сразу предупредила:
– Хозяин этого дома может с минуты на минуту вернуться.
Луиза кивнула, озираясь в гостиной, потом молча села, поглазела в окно на городские огни внизу, и лишь через несколько минут наконец проговорила:
– Когда, ты сказала, этот тип вернется?
– С минуты на минуту, – упорствовала Кристин.
«Она понятия не имеет, когда он действительно вернется», – подумала Луиза.
– Ты уверена, что телефон не работает?
– Да, – ответила Кристин.
На мгновение она задумалась, стоило ли говорить это, но в данных обстоятельствах ничего иного не оставалось.
– Он выдернул его из стены, – сказала она, пытаясь оценить успешность своей тактики и все еще надеясь, что Луиза решит уйти и попытает счастья на голливудских улицах. – Он какой-то психопат, – решительно заверила она нежеланную гостью.
«Что ж, значит, нас трое таких, что ли?» – грустно улыбнулась про себя Луиза, вспомнив, что видела эту девушку несколько недель назад, стоящую ночью голой в окне. Она положила голову на спинку дивана и закрыла глаза, а когда открыла, Кристин по-прежнему смотрела на нее.
– Вы живете поблизости? – спросила Кристин.
– Милях в пяти, – ответила Луиза. – Пешком далековато будет.
– Я не это имела в виду.
Луиза посмотрела на камин и пианино.
– Я просто бываю здесь иногда, – объяснила Кристин. – Прихожу и ухожу. Время от времени.
– Ты из Лос-Анджелеса?
– Ну, допустим, из всех мест, где я жила, это единственное, о котором стоит и говорить. А вы?
– Я тут проездом. – Луиза снова закрыла глаза и наморщила лоб. – До того я была в… Альбукерке. Нет. Да. А отсюда поеду в Сан-Франциско.
– Я была там, – сказала Кристин, – пару месяцев назад.
– В Альбукерке?
– В Сан-Франциско. Жила там в гостинице. Вы давно путешествуете?
– Ну, с какой-то точки зрения, да. С какой-то точки зрения, я только и делаю, что путешествую.
– Мне бы тоже хотелось попутешествовать. Я нигде не бывала. Даже из Калифорнии не выезжала. А вы много где побывали?
– Много, – признала Луиза.
– На этой машине?
– На этой машине.
– Вы чем-нибудь торгуете?
– Нет, – рассмеялась Луиза. – Ну, вообще-то… нет, не торгую.
– Чем же вы занимаетесь? Раз уж так много ездите? – «Я задаю слишком много вопросов», – подумала Кристин.
Луизе не хотелось брать мелодраматический тон.
– Я исправляю кое-что. Первую половину жизни я что-то делала, а вторую исправляю то, что наделала.
– А зачем вы едете в Сан-Франциско?
– Разыскать кое-кого, кого давно не видела.
– Чтобы что-то исправить?
– Да. – Луизе не хотелось об этом говорить. Разговор об этом наполнял ее страхом. Она нетерпеливо посмотрела на входную дверь.
Кристин прикусила щеку.
– Хотите кое-что увидеть?
– Давай, – наконец ответила Луиза.
Кристин встала и начала спускаться по лестнице; Луиза, закурив еще одну сигарету, последовала за ней. Они спустились на нижний этаж, где встали посреди комнаты, разглядывая Голубой Календарь вокруг них.
– Что это? – спросила Луиза.
– Видите, это все даты разных событий, что случились за годы, – сказала Кристин, а Луиза, куря сигарету, взирала на Календарь. – У человека, который создал этот календарь, особый взгляд на мир. Он считает, что все случившееся по важным причинам не важно, а очень важно происшедшее без какой-либо серьезной причины. И еще, вы заметили, этот Календарь отличается от других. Знаете, да, в большинстве календарей за первым августа обычно следует второе августа? А потом обычно идет третье августа. Люди склонны подчиняться таким вот условностям. А на этом календаре за первым августа может следовать двадцать третье мая, а за двадцать третьим мая – одиннадцатое октября. И еще, вы замечали, что на большинстве календарей, если взять триста шестьдесят пять дней, идущих подряд, они, скорей всего, придутся на один и тот же год? А для этого типа подобное кажется слишком большим совпадением. Подумать только, чтобы триста шестьдесят пять дней подряд пришлись на один и тот же год, это же невероятно!
Продолжая курить, Луиза рассматривала Календарь.
– Ты права, – наконец заключила она. – У него не все дома.
– Вот посмотрите, – сказала Кристин. Она расстегнула тесное голубое платье, на котором едва сходились пуговицы. На голом боку виднелось выцветшее 29.4.85.
– Что это значит? – спросила Луиза.
– А вот что: ничего. Совершенно ничего. В этот день не случилось ничего мало-мальски важного для кого бы то ни было, и меньше всего для меня, поскольку в это время мне было всего три года. Это означает, что я и есть эта дата: я – дата во времени, дата на этом календаре, дата первостепенной важности, потому что в этот день не произошло ничего мало-мальски важного.
– Может быть, с ним что-то произошло?
– Даже если так, он это забыл.
– Возможно, это что-то, чего никто не хочет вспоминать.
– Ну что ж, вы можете развить эту тему с ним самим, когда он появится.
Внимательно посмотрев на нее, Луиза проговорила:
– Он с тобой делает что-нибудь?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду: он с тобой делает что-нибудь, когда ты здесь живешь?
– Он никогда не делает мне ничего плохого, – сказала Кристин.
– Он пугает тебя?
– Иногда.
– Ты не должна давать ему пугать себя.
Сказать по правде, ее пугала Луиза. Но этого Кристин не сказала.
– На самом деле я не собираюсь долго здесь задерживаться.
– А это что? – спросила Луиза. Что-то на Календаре привлекло ее взгляд.
– Вы очень наблюдательны. – Кристин подошла к дате в углу. – Это еще одна вещь, в которой, как он выяснил, все мы очень путаемся. Помните, как все думали, что тридцать первого декабря что-то там началось или кончилось? Оказывается, тогда не было ни начала, ни конца. На самом деле все началось вот здесь, в Париже, – она указала на место в Календаре, где стояло: 2.3.7.5.68.19, — в две минуты после трех часов седьмого числа пятого месяца в шестьдесят восьмом году двадцатого века. Седьмого мая тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Вот это было настоящим началом всего.
– Началом всего? – переспросила Луиза.
– Или, если взглянуть иначе, настоящим началом ничего.