Остатки раствора с бульканьем вытекли из аквариума, и стеклянные стены его начали медленно опускаться в углубления пола…
Технарь из меня никакой, и мне не понять, как здешним умельцам удалось позолотить тела несчастных грибников. Однако мне очень хотелось бы знать, для чего они это сделали?
Господин Мамелюкин бормотал что-то про Великих Старых Богов… Согласно космической мифологии Лавкрафта, существует два вида сверхъестественных порождений Вечности: Старшие Боги космического добра и Великие Старые Боги, или Великие Старцы, олицетворяющие собой различные ипостаси зла. Они носят множество имен и ассоциируются с основными элементами, столь любезными сердцу средневековых алхимиков.
Лавкрафт придумал Великим Старцам чудные имена: Азатот, Йог-Сотот, земноводный Ктулху. Если мне не изменяет память, Хастур Неизрекаемый похож на летучую мышь. Итаква — путешественник по ветрам. К существам земли относятся Ньярлатотеп и Шуб-Ниггурат. И, помнится, он упоминал ещё Ллойгора и Жхара…
Но были ли они в действительности порождением травмированной каким-то ужасным событием психики, или Лавкрафту в самом деле открылись или были открыты неведомые нам тайны мироздания? Чёрный маг не был похож на шарлатана и…
—▫Свободен!▫— со вздохом облегчения сообщила Лика, и я почувствовал, как она зубами сдергивает верёвочные кольца с моих запястий.
Рук я почти не чувствовал и едва начал неуклюже распрямлять их, как Лика скомандовала:
—▫Замри!
Я замер. И сделал это очень своевременно, потому что входившие в зал камуфляжные парни успели бросить в нашу сторону несколько насторожённых взглядов. Им, к счастью, тоже было некогда, и ни один не подошёл к нам проверить, не сумели ли мы избавиться от пут.
Взобравшись на платформу, они подхватили превращённых в золотые статуи людей и потащили к выходу. Фигуры оказались тяжёлыми — каждую, с заметным усилием, тащили три человека,— но всё же не золотыми. Этого следовало ожидать, но поразило меня другое. Теперь я отчётливо видел, что фигуры покрыты прочной пленкой золотистого металла, изобилующей золотыми наростами, родинками и бородавками. Так и должно быть — гладкая поверхность получилось на той стороне, где плёнка прикасалась к телу, но здравое рассуждение это ничуть не утешало — бородавчатые фигуры производили жуткое впечатление. К тому же я был уверен, что это только начало. Статуи эти нужны господину Мамелюкину, чтобы призвать Великих Старцев и побудить их отомстить за гибель его родных…
—▫Саня, хватит щёлкать клювом!▫— прошипела Лика, как только нёсшие статуи охранники скрылись за высокими дверями.— Быстренько развяжи меня, а то руки совсем отвалятся!
У меня самого руки одеревенели и тело под подсыхающей, поблёскивающей золотистой пыльцой одеждой невыносимо чесалось. Но прежде чем начать растирать онемевшие запястья, я вырвал изо рта проклятую, мокрую от слюны грушу, испытав при этом величайшее облегчение. Челюсти болели, изо рта сочились окрашенные кровью слюни — что-то эти гады мне своим кляпом ободрали. От омерзительного вкуса резины подташнивало, но я всё же заставил себя взяться за верёвки, привязывавшие Лику к стулу.
Пальцы были непослушными, их покалывала тысяча невидимых иголочек, и с первым узлом я возился непозволительно долго. Однако, как говорится, терпение и труд всё перетрут. Я справился с ним и взялся за верёвки, которыми были связаны Ликины руки.
—▫Долго ты ещё валандаться будешь?▫— поинтересовалась она свистящим шёпотом и, не дождавшись ответа, сменила тему: — Почему грибники умерли, даже не дёрнувшись? Почему не пускали пузырей и не бились в агонии? Так ведь не бывает, правда?
—▫Полагаю, они в некотором роде не умерли. Они, как Ктулху, который, будучи мёртв, продолжает видеть сны,— пропыхтел я, делая последнее усилие распустить тугой узел.
—▫Что за бред? Кто такой Кулху? Или Хулху?
—▫Ктулху,— поправил я, сделав из Ликиных оговорок вывод, что Лавкрафта она не читала. Естественно, она вообще не большая любительница читать, особенно подобного рода заумь.— Готово. Растирай руки, чеши сколько вздумается нос и все остальные части тела.
—▫Предпочла бы бежать отсюда сломя голову,— сиплым от боли голосом сказала Лика, принимаясь тем не менее массировать запястья.
А я начал самозабвенно чесаться. О, какое наслаждение почесать там, где чешется! Только сломав ногу, человек начинает чувствовать, как здорово ходить на двух, а сломав руку — понимает, какого великолепного инструмента лишился…
—▫Ну хорошо,— сказала Лика, после того как мы размяли затекшие члены,— участи грибников мы избежали. Теперь самое время подумать, как отсюда улизнуть. Ты у нас креативщик, тебе и карты в руки.