Словно отвечая моим мыслям, где-то за пределами зала зазвенел гонг. Раз, два… точно двенадцать ударов. Но ведь до полуночи ещё несколько часов!
Лежащий в чаше хрустальный шар взорвался тысячами ослепительных разноцветных лучей, заставивших меня зажмуриться.
—▫Смотри, они открыли глаза!▫— ахнула Лика, тыча пальцем вниз.
Удивительно, но я сразу понял, что она говорит о скульптурах!
Глаза золотых статуй действительно открылись, и между стоящими напротив друг друга фигурами протянулись светящиеся бледно-голубые жгуты. Оказавшийся на их пересечении треножник с чашей и хрустальным шаром истаял, а из пола ударил полуметровый столб света, впитавший и поглотивший породившие его энергетические жгуты.
Вместе со столбом света где-то под полом, а может, и под землёй зародился низкий тяжёлый гул.
Глаза статуй погасли и закрылись, а вслед за тем начали видоизменяться золотые тела. Сначала медленно, почти незаметно, потом быстрее и быстрее… Золотистый металл будто перетекал из одной формы в другую, фигуры теряли очертания человеческих тел, превращаясь в золотые слитки, которые продолжали трансформироваться в нечто несообразное.
Между тем подземный гул рос, и под воздействием неведомых сил световой столб, обретя плотность, начал медленно вращаться вокруг своей оси. Невольно я поднял взгляд к высокому куполообразному своду и ахнул — в том месте, где его коснулся набирающий силу вихрь, потолок исчез, и сквозь образовавшееся отверстие было отчетливо видно фиолетово-чёрное, усеянное крапинками звёзд небо.
Почти бессознательно я вытащил из нагрудного кармана мобильник, чтобы взглянуть, который час, но он не работал. По моим прикидкам, вряд ли могло быть больше шести.
Днём ночное небо можно видеть только из глубокого колодца. Желая проверить этот факт, я, проводя летние каникулы у тётки в деревне, забрался как-то раз в заброшенный, давным-давно высохший колодец и действительно увидел звёзды, мерцавшие на чёрном бархате неба…
—▫Саня, они превратились в химер!▫— прошептала Лика, ни на мгновение не отрывавшаяся от видоискателя своего суперного «хасселя».
Происходившие с золотыми фигурами метаморфозы завершились. Теперь на основаниях радиусов алого кольца стояло двенадцать золотых химер. Двенадцать клювастых, крылатых горгулий. Ну что ж, господин Мамелюкин не соврал. Методом, отдалённо напоминавшим гальванопластику, в его особняке в самом деле изготовили двенадцать химер. Но, сдаётся мне, созданы они были вовсе не для украшения интерьеров особняка…
—▫Внимайте мне, твари с изменёнными телами и душами! Повинуйтесь мне, посланцы в иную реальность!▫— неожиданно громко и грозно пророкотал господин Мамелюкин, перекрывая прорезавшимся могучим голосом нараставший с каждым мгновением подземный гул.— Готовьтесь уйти в инобытие и передать мой призыв Великим Старым Богам.
Двенадцать жертв приношу я Великим Старцам, чтобы услышали они мой зов!▫— продолжал грохотать господин Мамелюкин, не выходя из зелёного кольца, весёленький цвет которого так же не соответствовал его мрачным словам, как аэрозольный баллончик в руках мага — традиционным колдовским атрибутам. Однако было в этих несоответствиях нечто зловещее, заставившее меня поверить в серьёзность происходящего…
—▫Двенадцать вестников посылаю я вам, двенадцать тварей, которые передадут мой зов. Двенадцать ключей, чтобы открыть Врата между мирами. Двенадцать ножей, чтобы вспороть ткань мироздания. Исполните древнее пророчество: «Петербургу быть пусту»! Пусть гибель его послужит примером всем градам и весям Земли! Пусть участь его устрашит злых и равнодушных, напомнив о том, что есть Высший суд и все мы будем судимы тем судом, коим судим сами. Пусть стынут души и коченеют тела обитателей Петербурга. Пусть пробудится древний хаос, шевелящийся и ворочающийся под улицами, каналами и площадями самого отвлечённого и умышленного города на Земле. Пришло ему время воспрять. Именами и кровью всех тех, кто мучился и умер здесь, заклинаю вас! Да сольются их голоса с моим и будут услышаны!..
Подземный гул нарастал, но призывы господина Мамелюкина были отчётливо слышны. А потом произошло вовсе несуразное — покончив с дурацкими, нелепыми призываниями, Игорь Евгеньевич начал выкрикивать какие-то рифмованные заклинания: