Лилия Николаевна
Лилия Николаевна шла после работы до автобусной остановки, она чувствовала досаду на то, что оказалась замешана в этом странном происшествии в мэрии. Такое состояние бывает, когда нужно говорить о человеке, который умер в глупой ситуации — вроде и горе, а приходится сдерживать неуместную улыбку. Первые осенние листья носились под ногами, то взлетая высоко вверх, то медленно опускаясь на тротуар как воспоминания и одно из них подлетело прямо к глазам.
В ту осень она только что вышла замуж за такого же, как она, улыбчивого, смешливого Ивана. Вышла, потому что он не дал даже времени подумать: на карниз залазил с букетом цветов, на коленях, как рыцарь, просил руки. Свадьбу сыграли быстро, по молодежному. И купил он в один из первых семейных выходных дней торт. Сели пить чай и вдруг Иван хватает из связки горький красный перчик и вдавливает его посередине торта. Лилия тогда опешила, не привыкла еще к шуткам мужа. А Иван привстал и, изображая вожделение, склонился над тортом и, нежно поцеловав перчик, взял его в рот и, пытаясь изобразить счастливейшую улыбку, разжевал и проглотил его. И уже, видимо, не выдерживая жжения отхватил большой кусок торта. Потом они целовались и у неё щипало губы. Как это было давно, но сейчас ей было неприятно от этого перекликающегося с сегодняшним происшествием воспоминания. В то время, в самом начале семейной жизни Лилия Николаевна уже работала инженером на почтовом ящике. Так называли все режимные предприятия, которые кроме обычного общеупотребительного названия имели еще и секретное наименование, типа п/я Р-0000. И самым грубым нарушением секретности было использование в одном документе двух наименований предприятия одновременно. От п/я и получили они комнату на подселение в коммунальной квартире. Во второй комнате жила молодая семья, латыш Арвид и его жена, тоже Лилия. Арвид был из семьи, сосланной в послевоенные годы из Латвии в Сибирь. После реабилитации он остался в России и женился на русской сироте. Арвид был антиподом Ивана; он не шутил, не смеялся, был всегда аккуратен, говорил серьезно, чуть протяжно, даже как-то песенно, в его взгляде не было часто присущих русскому человеку прищура, смешливости или «бычьих глаз». Между собой Арвид со своей Лилией разговаривали только в своей комнате и негромко.
Однажды в общей кухне сорвало вентиль на батарее, забил фонтан кипятка, Лилия Николаевна даже руку себе немного ошпарила. У Арвида оказался разводной ключ, он пошёл в подвал, перекрыл стояк, а потом постучался в комнату Лилии и Ивана, поинтересовался состоянием Лилии Николаевны — не нужна ли помощь. И стала с тех пор Лилия Николаевна наблюдать за Арвидом: как он помогает жене на общей кухне, как приходит с работы и, даже когда уже дочку носила, все равно продолжала наблюдать. А когда переехали в отдельную новую квартиру, то Лилия Николаевна обратила внимание и на своего Ивана и поняла, что роман у того на стороне. И даже не расстроилась и не поскандалила, а предложила развестись, и муж ушёл из её жизни. Уже через много лет, от знакомой Лилия Николаевна узнала, что жена у Арвида умерла, а сам он уехал в Латвию, получив там статус репрессированного — выдали ему такое пластиковое удостоверение, дающее право на какие-то льготы и на бесплатное жилье.
«Вот так всегда… когда неспокойно на душе, то вспоминаю моего Арвида, — прошептала Лилия Николаевна.
Смирнов
В детстве Игорь Смирнов смотрел по телевизору передачу про муравьев: в колонии-государстве у муравьёв были матки, рабочие муравьи и муравьи-воины. И Игорь решил, что он будет муравьём-воином. Он записался в группу восточных единоборств, занимался упорно, хотя на соревнования его так и не взяли ни разу, а окончив школу, постарался попасть на службу в ВДВ. После армии занесло его в фельдъегерскую службу, где параллельно он непонятно как закончил заочно филиал юридической академии.
Игорь Владимирович был один из немногих, кто продолжал ходить в спортзал к своему тренеру Николаю Кузьмичу, который до сих пор «широко известен в узких кругах». В его взрослой группе занимались одновременно и «братва», и городские чиновники, и даже заместитель мэра. После одной из тренировок заместитель мэра спросил Николая Кузьмича.
— Николай Кузьмич, нам человечек нужен в службу безопасности, чтобы не дурак, но и не жид. Не поможешь найти?
— Да есть такой, переговорю и дам «обратку», — Николай Кузьмич, как на ковре, реагировал всегда молниеносно.
Игорь Владимирович, услышав о предложении от Николая Кузьмича, понял, что настал его час удачи. Среди друзей по спортзалу, приезжавших на «правильных агрегатах», он чувствовал по отношению к себе преувеличенную доброту. Теперь же у него будет статус, а это даже лучше дорогого автомобиля, а доброту пусть оставят себе.