После завтрака Петр уехал, а я прилег отдохнуть с дороги. Часа через два Петр вернулся и объявил мне быть готовым к девяти часам, поедем смотреть дом. Я было возразил, дескать, не поздно ли. Но Петр сказал, что приятель, что дом продает, назавтра спозаранку спешно уезжает. Я ответил, что буду ждать и Петр уехал.
Вот, собственно и все.
– Девять часов! Они назначили дело на девять часов! – не сдержался мой помощник.
Окончательно сбитый с толку Шутихин завертел головою и попытался встать.
– В чем дело, господа? – вопросил он встревоженно.
Вздохнув, я коротко рассказал ему о своих подозрениях.
Выслушав меня, юноша в отчаянии схватился за голову:
– О, Боже! Я был на волосок от гибели! Благодарю вас, господа! Вы, воистину, спасли меня! Но… Но что же мне делать теперь!?
– Вам, Алексей Сергеевич, теперь надлежит всего лишь подождать в своем нумере в трактире, как и велено вам было Петром. И как он приедет, так делайте все, что он велит. Однако, как приедете к дому на Шацкой, попроситесь в уборную – она в самом углу двора стоит. Вы же с Иваном Владимировичем почти одного складу и ростом одинаковы? Вот и преотлично! Ничего не бойтесь – мы с Иваном Владимировичем озаботимся вашими врагами. Эй, Метальников! Проводи-ка господина Шутихина назад, да по-тихому.
И, когда едва не плачущая несостоявшаяся жертва удалилась, продолжил, оборотясь к помощнику: – А мы с вами, господин коллежский регистратор, сделаем вот как!..
К вечеру непогода разыгралась не на шутку – дождь все сильнее и сильнее хлестал струями по брусчатке мостовой, по крышам домов, по деревьям и кустам. Тучи плотно затянули небосвод, так что стемнело гораздо ранее обычного. Полицейские, притаившиеся за изгородью в кустах, уже изрядно промокли, когда к двухэтажному дому купчихи Дюжевой подъехала пролетка. Из нее вышли двое в плащах. Аккуратно, стараясь не запачкать штиблеты, они прошли по двору к черному ходу.
У двери возникла какая-то задержка, послышалась невнятная перебранка. Потом тоненькая фигур отделилась и скоро прошла наискось по двору в угол, где темнела кособокая уборная. Толстяк нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Наконец, минут через пять, тонкая фигура, кутаясь в плащ, прошмыгнула назад.
Звякнули ключи и дверь, скрипнув петлями, отворилась. Двое юркнули в темноту коридора.
И сей же час от забора отделились неслышные тени и бесшумно скользнули вслед за господами в плащах.
В доме царила непроглядная тьма. Лишь впереди, там, где шли двое, мелькал тусклый свет фонаря.
– А отчего мы в подвал-то полезли? – раздался в темноте испуганный шепот.
– Э-э-э, Алеша, да ты и вовсе в таких делах не понимаешь, – простуженно сипя ответствовал его провожатый. – Дом надобно с подвала начинать осматривать. Ведь фундамент – самое главное в доме! Ежели фундамент плох, то и дом не долго простоит.
Наконец неверный свет прекратил свое метание по стенам – двое остановились в большой комнате. Раздался кашель и тот же хриплый голос произнес:
– Ну вот, мы и прибыли!
В ту же минуту фонарь погас, а на стене… Это было просто не мыслимо! На стене в трепещущем светлом круге вдруг появился лик! Сперва нечеткий, но потом черты его стали проступать все явственней. И чем явственнее было видение, тем больший озноб пробирал спины замерших в оторопи людей. Вот проявились огромные, словно очерченные углем, глаза. Вот раздвинулись бескровные узкие губы и блеснули длинные мраморные клыки. Вот лик чуть повернулся и все увидели тонкие заостренные уши, покрытые длинной редкой шерстью. При этом комнату наполнил сперва едва уловимый свист и вздохи, переходящие в тонкий заунывный вой. Один из силуэтов, стоявших в комнате, охнул и отступил назад. Даже видавшие виды городовые оцепенели, от страшного видения. А оно меж тем все росло и росло. Вой же, достигнув наивысшей точки, вдруг резко перешел в клокочущий, злобный рык. И в то же мгновение чудовище оскалило ужасную пасть и кинулось вперед, воздев ужасно скрюченные руки с длинными загнутыми когтями!
– Вперед! – вдруг хлестнула громкая команда. Полицейские, вышколенные годами службы, сбросили сковывающую члены оторопь и загрохотали сапогами. Полдюжины фонарей взрезали тьму и ужасный лик сперва поблек, а потом и вовсе исчез. Страшные же звуки оборвались резкими воплями. Через мгновение все было кончено.
Иван Владимирович встряхнулся, сбрасывая капюшон плаща, и смущенно пробормотал:
– Вот это да! Хоть и был оповещен, но не предполагал, что это столь кошмарное зрелище!
Дабы не рисковать здоровьем, а то и жизнью, Шутихина, коллежский регистратор заместо него спустился со злодеем в подвал. По прибытии к дому Дюжевой, Шутихин, как и было условлено, пошел в уборную. Там его поджидал мой помощник. Он скоро обменялся с Шутихиным плащами и уже под его видом сошел в подвал.