Кажется, никто так и не заметил исчезновения части особняка Вэнса. Наблюдатели и фотографы, забравшиеся на Холм, обнаружили, что фасад дома обгорел и полу обвалился. Странный сдвиг корпуса дома объяснили последствиями землетрясения. Лишь немногие усомнились в этом, и на страницах «Нэшнл инкуайрер» даже появилась об этом статья. Были люди, в основном полицейские, наблюдавшие момент перехода, и кое-кто из них утверждал, что видели, как кусок дома Вэнса с его коллекцией «подлинного искусства Америки» перенесся в другую реальность. Они даже заметили там, на другом конце, песок и синее небо. Невада? Юта? В Америке полно пустынь. Там может появиться не то что дом, а целый город, который так никогда и не найдут. Там каждый день случается множество загадочных событий, о которых никто не узнает. Кое-кто из видевших это впервые в жизни задумался о том, что, быть может, страна слишком большая и в ней слишком много пустынь. Но они скоро забыли об этом.
И одним из таких пустынных мест в будущем могло стать место, где стоял Паломо-Гроув.
Его медленное разрушение не закончилось с переносом в Петлю части дома Бадди Вэнса. Земля лишь ждала знака, и она его дождалась. Трещины превратились в разломы, поглощающие целые улицы. Больше всего пострадали Уиндблаф и Дирделл; последний просто исчез с лица земли, вместе с лесом. С Холма осыпались стоящие там особняки, от дома Вэнса до Кресчент; некоторые из них по странному геополитическому капризу оказались в собственных бассейнах. Никто не торопился спасать город. Шесть суток он был предоставлен самому себе, и за это время вспыхнувшие пожары уничтожили почти все, что пощадила земля. В этом смысле хуже всего пришлось Стиллбруку, где неожиданно поднявшийся ветер разнес огонь из одного из домов. К вечеру от всего района остались только угли и зола.
В ночь, когда горел Стиллбрук, шесть дней спустя после событий на Холме Грилло вернулся в Гроув. Больше половины этого времени он проспал, но от этого не чувствовал себя лучше. Сон не успокаивал. Едва он закрывал глаза, как перед ним вставали картины из прошлого, чаще всего недавнего. Эллен Нгуен в постели, умоляющая его кусать ее. Ее сын в постели с Человеком-шаром. Рошель, смотрящая на него с подножия лестницы, Флетчер Добрый, сгорающий у Центра. Джейф в особняке, излучающий из пальцев энергию. Живой Витт. И он же мертвый, в воде, лицом вниз.
Но чаще всего это была Тесла, которая сыграла с ним свою последнюю шутку. Они не были любовниками, не были даже друзьями. Собственно говоря, он никогда не мог понять своих чувств к ней. Это было трудно объяснить, может, и невозможно. Поэтому невозможно было и оплакивать ее.
Но оставалось впечатление незаконченного ими дела, из-за чего он не звонил Абернети. Она всегда иронизировала по поводу его стремления рассказать людям правду, хотя в конце сама попросила его сделать это. Но и то лишь потому, что она считала гибель мира почти неизбежной. Она погибла, предотвратив катастрофу, и он чувствовал себя в долгу перед ней. Может быть, поэтому он и вернулся в Гроув.
Город все еще был закрыт и огорожен полицейскими баррикадами. Но проникнуть в него оказалось не так уж трудно. Полицейские за неделю убедились, что не так уж много людей стремится взглянуть на рушащийся город. Грилло объехал заграждение и начал поиски. Ветер, раздувший накануне огонь, уже стих, и дым, сладкий, как от лесного пожара, спокойно поднимался вверх. В других обстоятельствах это выглядело бы почти элегически, но он слишком много знал о Гроуве и о его трагедии. Противники сделали город ареной битвы, но в ней они использовали только то, что долгие годы накапливалось в сердцах горожан за броней лицемерия. Их страхи, надежды и желания.
Он обошел весь город, избегая лишь районов, заходить куда было равносильно самоубийству, машинально подмечая все, что видел по пути, даже зная, что никогда не использует это в статье. Казалось немыслимым сочинить что-то об этих событиях, не соврав, но и не затронув каким-либо образом памяти Теслы. Так ничего и не придумав, он покинул город и вернулся в Эл-Эй, где вновь и вновь просыпался по ночам от тревожных воспоминаний.
У Хови и Джо-Бет было другое. Они встретили в волнах Субстанции свою самую темную в жизни ночь и, вернувшись назад, несколько ночей вовсе не видели снов. Во всяком случае, проснувшись, они не помнили ничего.
Хови попытался убедить Джо-Бет вернуться в Чикаго, но она решила, что это преждевременно. Пока Гроув остается опасной зоной и тела погибших не преданы земле, она не уедет отсюда. Она не сомневалась, что мама умерла, но мысль о том, что ее не предали христианскому погребению, не давала ей жить спокойно.