— У меня ничего нет.
— Об этом позволь судить мне, — отрезал Киссон и поднял глаза к потолку, словно хотел разглядеть что-то в поднимающемся дыме.
— Ладно. Ты получишь все, что захочешь.
— Вот и чудесно.
— Мне нужно Искусство.
— Да-да, конечно.
— Я уже все видел, — сказал Джейф.
Киссон окинул его взглядом.
— В самом деле? Что-то не верится.
— Мне нужно… мне нужно (что? как сказать?), мне нужен смысл, — выдавил он.
— Ну и с чего начнем?
— С моря, — напомнил Джейф.
— А-а, ну да.
— Что это за море?
— Ты когда-нибудь любил? — ответил Киссон вопросом на вопрос.
— Думаю, да.
— Тогда ты дважды видел Субстанцию. В первый раз когда вышел из утробы, и второй — когда спал с любимой женщиной. Или с мужчиной, — он усмехнулся. — Это неважно.
— Море называется Субстанцией?
— Именно так. И в нем есть острова под названием Эфемериды.
— Я хочу туда, — выдохнул Джейф.
— Ты туда попадешь. Как минимум, еще один раз.
— Когда?
— В последнюю ночь своей жизни. Так бывает со всеми. Трижды люди окунаются в море Мечты. Если меньше, они сходят с ума. Если больше…
— То что?
— То они перестают быть людьми.
— А Искусство?
— Ну… Тут мнения расходятся.
— Ты владеешь им?
— Владею?
— Искусством. Владеешь ли ты Искусством? Можешь обучить меня?
— Возможно.
— Ты из Синклита. Один из них. Ты должен знать все.
— Один? — удивился старик. — Я последний. И единственный.
— Тогда поделись со мной. Я хочу изменить этот мир.
— Скромно, однако.
— Хватит прищуриваться! — рявкнул Джейф, все более уверявшийся, что его водят за нос. — Я не уйду с пустыми руками, слышишь, Киссон? Обучившись Искусству, я смогу посещать Субстанцию, так ведь?
— С чего ты это взял?
— Это так?
— Так. Но повторяю: откуда ты узнал это?
— Я просто соединил известные мне детали, — Джейф улыбнулся. — Субстанция ведь за пределами нашего мира, так? И Искусство дает возможность ступить за его пределы в любое время, когда захочешь. Палец в пироге.
— А?
— Так кто-то называл это. Палец в пироге.
— Зачем же ограничиваться пальцем?
— И верно! Почему не вся моя рука?
На лице Киссона проступило что-то похожее на восхищение.
— Какая жалость, что ты так мало развит. Может, я и поделился бы с тобой.
— Ты о чем?
— В тебе слишком много от обезьяны. Я не могу доверить тебе эти тайны. Они слишком опасны, слишком могущественны. Ты не сможешь ими распорядиться и начнешь соваться в Субстанцию со своими мальчишескими амбициями. А Субстанцию нужно оберегать.
— Я сказал… Я не уйду отсюда с пустыми руками. Я дам тебе все, что ты хочешь. Все, что у меня есть. Только научи.
— И все тело? — спросил Киссон. — Дашь ты мне свое тело?
— Что?
— Это все, чем ты владеешь. Ты отдашь мне его?
Джейф замялся.
— Ты что хочешь секса?
— О, Господи, нет.
— Тогда чего? Не понимаю.
— Твою кровь и плоть. Мне нужно твое тело.
Джейф уставился на Киссона.
— Ну?
— Ты же не сможешь влезть в мою шкуру?
— Могу, если только ты ее покинешь… на время.
— Я тебе не верю.
— Джейф, уж тебе-то не пристало говорить «не верю». Мог бы давно привыкнуть, что во времени есть провалы — мы сейчас в одном из них, — а в нашем мозгу — армии, ждущие команды к бою. Что в паху есть солнца, а в небе — влагалища. Правила говорят обо всем этом.
— Правила?
— Да, черт возьми! Правила! Заклинания! Самое обычное волшебство! И ты прав — Субстанция его источник, а Искусство — запор и ключ к нему. И ты думаешь, мне трудно влезть в твою шкуру? Неужели ты ничему не научился?
— Ну, допустим, я соглашусь…
— Допустим.
— Что случится со мной, если я оставлю тело?
— Останешься здесь. Как дух. Это не очень приятно, но ничего. Скоро я вернусь. И снова отдам тебе твои кровь и плоть.
— Зачем тебе вообще мое тело? — с подозрением спросил Джейф. — Все это чертовски странно.
— Это уж мое дело, — улыбнулся Киссон.
— Мне нужно знать.
— Нет. Если тебе нужно Искусство, делай то, что я говорю. У тебя нет выбора.
Поведение старика — его ехидная усмешка, то, как он пожимал плечами и как полуприкрывал глаза, словно вид гостя был ему противен, — напомнило Джейфу Хоумера. Эти типы — грубая скотина и вонючий старый козел, — были в самом деле чем-то похожи. При мысли о Хоумере он сразу вспомнил о ноже в своем кармане. Сколько времени придется кромсать старческое тело Киссона, прежде чем боль заставит его говорить? Или лучше отрезать ему пальцы, один за другим? Он был готов к этому. А можно вырезать ему глаза. Или отрезать уши. Он это сделает. Брезгливость лучше отложить на потом.