— Мне кажется, я сейчас свалюсь, — объявила она.
— Вы ничего этим не добьетесь, — сказала Виллис. — Снег ледяной. Если упадете — останетесь одна среди призраков.
— Так этот город населен только призраками?! Рекс, мне страшно! Я устала, Рекс!
— Это важный вопрос, — рассеянно произнес молодой гражданин Арктура. Казалось, он не слышал ее воплей и все еще отражал далекий отблеск своей великолепной планеты. — Существует ли этот город? Или его нет?
— Я думаю, — отвечал космонавт, которого звали Кристофер, — что два города накладываются здесь друг на друга. Старый город — разграбленный, разоренный, полуразрушенный — тот, который мы видим. Современный город, состоящий из одних развалин, сливается с древним. Может быть и так, что это два разных города. Ведь мираж может прийти с другой планеты…
— Нет, вы правы! — воскликнул Сдам, который с трудом поспевал за молодыми людьми. — Здесь смешались два города. Я только что случайно уселся на одну из этих скамеек, прямо рядом с призраком. И представьте, это оказалась настоящая скамейка. Каменная!
В тот самый момент, когда он подчеркнул слово «каменная», откуда-то из-за угла появилась растрепанная женщина с безжизненным застывшим лицом и походкой лунатички. Она прошла прямо сквозь Слама. Юпитерианец отпрянул и поднес руку к оружию, спрятанному под скафандром. Кристофер схватил и сжал его запястье:
— Незачем попусту тратить боеприпасы, — сказал он.
— Чудовищно! — пробормотал человек, который так уважал законы. — Никак не могу привыкнуть к этому — это какое-то обезличивание… Когда они проходят вот так сквозь нас, у меня дрожь пробегает по спине.
— Это мираж, — сказал космонавт, спокойно отбирая у него украшенный бриллиантами дезинтегратор размером не более зажигалки. — А также ощущение призрака, вызванное миражом. Не стоит пугаться. Я думаю, на этой планете бывают самые разные оптические феномены. Есть местные ужасы: призраки, отдыхающие на настоящих скамейках, а есть и другие, которые прибывают неизвестно откуда по своим призрачным делам. Я, например, готов к тому, чтобы в любую минуту попасть в Дахау 1942 года или в дом гугенота 24 августа 1572 года. И, тем не менее, все это не представляет настоящей опасности. Послушайте меня, свободные граждане.
Он обращался только к мужчинам, и это было настолько ясно, что изнеженная «идиотка» тотчас перестала хныкать, а дама-хризантема (королевская куртизанка с Титана, спутника Юпитера) умолкла на полувсхлипе.
Снег падал медленно, непрерывно и, казалось, готов был похоронить этот безумный мир под сухим и тонким саваном. Их группа немного отдалилась от остальных, и они начали понимать, что именно Кристофер подталкивал их к этой пустынной площади, где бродили только тени. К тому же он взял Виллис под руку и теперь энергично тянул ее за собой.
— Мне кажется, — продолжал он, — что пришло время принимать решение: мы должны отделиться. Остальные совсем потеряли голову, теперь это просто стадо баранов, годных только для убоя. Они ждут, когда что-нибудь изменится, когда за ними прилетит звездолет… Никто не прилетит за ними, кроме, может быть, тех, кто заманил нас сюда. И, поверьте мне, ничего хорошего из этого не выйдет. Опасно оставаться со скотом, предназначенным для бойни. Нас трое — вооруженных мужчин, готовых защищаться.
— Действительно, — сказал Рекс. — У вас даже две «пушки» — ваша и Слама. Но у меня тоже есть небольшой дезинтегратор! И я вас предупреждаю: хотя у меня в жилах только десятая часть арктурианской крови, я умею целиться как следует!
Кристофер улыбнулся. Слегка, уголком рта. Виллис подумала, что эта суровая и грустная улыбка чем-то напоминает улыбку Хелла и намного больше — других членов экипажа «Летающей Земли»…
— О чем и речь. Вы недооцениваете вашу популярность в Солнечной системе… Рекс. — Он подчеркнул это имя, несомненно ложное. — А у Слама есть кредоры. Это может ничего не значить, а может и сослужить нам службу — уж как получится. Трое мужчин, три женщины — все как надо…
— Но я путешествую одна, — возразила Виллис, выходя из своего ледяного оцепенения. — И у меня нет оружия.
— Подождите, — сказал Рекс доброжелательно. — Дайте Крису изложить его план.
— Спасибо, — сказал Крис. — Итак, я продолжаю: в этом несчастном городе некоторые стены действительно существуют, особенно, в подвалах. И мы должны найти такой подвал, пригодный для убежища: наши скафандры не вечно будут сохранять герметичность и давать нам тепло, а здесь холодно, как на Марсе. Потом надо будет подумать о пропитании и сложить наши запасы вместе. Таким образом, учитывая растопленный снег и пока неизвестные нам ресурсы планеты, мы продержимся много недель, а может, и месяцев.
— Ну, а потом? — спросил Рекс.
— Именно об этом я и думаю. О той борьбе, которую придется вести потом. Нам необходимо укрепленное убежище и решительные бойцы, готовые защищать то немногое, что удастся накопить.
— Но, в конце концов, — воскликнула Виллис, вырывая свою руку из железных пальцев, в то время, как две другие женщины, казалось, находили абсолютно естественным, что их рассматривали в качестве добычи, — я не согласна! Я ни в чем не могу быть полезной вам…
— Ну, да что вы! — отвечал Крис, впервые обращаясь к ней. — И даже не в том смысле, как это могли бы понять остальные. Я не знаю, что вы представляете собой на самом деле, но вы — сила! Думаете, мы не заметили, как вы успокоили этих двух истеричек? А ссадина Лигейи начала заживать, как только она прислонилась к вам. И Сдам перестал пыхтеть, как тюлень. Я ведь служил в космической милиции там, на Земле, и я слышал все эти разговоры о чудесах в решете… Вы и есть образец той самой человеческой породы, которой так боятся Ночные, так что я, пожалуй, не очень удивлен. Нам просто повезло, что среди нас оказалась мутантка!